Сувенир, или Кукла на цепочке
Шрифт:
— Остерхук, — просиял тот. — На угольной барже.
— Правильно, — Ван Гельдер кивнул. — Рядом с ним валялась бутылка из-под джина. Пустая. Весь джин был у него внутри. Вам известно, какую превосходную смесь дает джин с героином. Откинув простыню, чтобы показал мне руку, похожую на ту, которую мы только что видели, он спросил: — Самоубийство или убийство?
— Все зависит от того…
— От чего?
— От того, сам ли он купил джин. Если да, то самоубийство или несчастный случай. Но ведь бутылку могли вложить в его руку. Полную, конечно. Тогда это следует квалифицировать как убийство. У нас был аналогичный случай в порту месяц назад. Но правды мы никогда не узнаем.
Ван Гельдер кивнул, и служитель с радостным выражением лица подвел нас к одному из столов, стоявших посреди комнаты. На этот раз Ван Гельдер откинул верхний край простыни. Девушка выглядела совсем юной и прелестной. Ее волосы отливали золотом.
— Красивая, правда? — спросил Ван Гельдер. — И ни одной ссадины на лице. Юлия Роземайер, из Восточной Германии. Это все, что мы о ней знаем. И все, что от нее осталось. По мнению врачей, ей всего 16 лет.
— А что с ней произошло?
— Упала с шестого этажа на мостовую.
Я сразу вспомнил о бывшем коридорном и о том, что было бы гораздо справедливее, если бы на этом столе лежал он. Я спросил:
— Ее столкнули?
— Упала. Есть свидетели. Они все были на взводе. А она целый вечер твердила о полете в Англию. У нее была навязчивая идея познакомиться с королевой. Потом вдруг совсем рехнулась — взобралась на перила балкона, сказала, что летит повидать королеву— и вот полетела… К счастью, в это время внизу никого не было… Ну как, хотите еще посмотреть?
— Я бы предпочел кофе в ближайшем кафе, если не возражаете.
— Не возражаю, — он улыбнулся, но без всякого юмора. — Только у меня. Это недалеко. У меня есть на то причины.
— Причины?
— Сами увидите и поймете.
Мы поблагодарили веселого служителя, который попрощался с нами с таким видом, словно хотел сказать: «Заходите еще!», но почему-то промолчал.
Пока мы осматривали трупы, небо нахмурилось, и уже начали падать крупные и тяжелые, правда, еще редкие капли дождя. На востоке горизонт потемнел, и его лилово-багровый оттенок предвещал что-то зловещее. Редко бывает, чтобы природа настолько точно отражала мое настроение.
Дом Ван Гельдера дал бы несколько очков вперед любому из известных мне английских кафе. Это был настоящий оазис света и бодрости по сравнению с проливным дождем на улице и ручьями воды, стекающими по стеклам. Здесь вы чувствовали себя как дома.
Тяжелая голландская мебель в комнате. Правда, кресла чересчур набиты, но у меня как раз пристрастие к такой мебели: она гораздо удобнее.
Ковер горчичного цвета на полу, стены, окрашенные в различные мягкие тона.
Огонь в камине такой, как в доброе старое время. Кроме того, я с удовольствием заметил, что Ван Гельдер изучает солидный запас ликеров за стеклянной дверцей буфета.
— Итак, — сказал я, — вы повезли меня в морг, чтобы достичь своей цели. И я уверен, что вы ее достигли. В чем она заключалась?
— Не цель, а цели. Первая состояла в том, чтобы убедить вас, что мы здесь сталкиваемся с гораздо более зловещими проблемами, чем вы у себя дома. В этом морге покоится еще с десяток наркоманов, и сколько из них умерло естественной смертью — трудно сказать. Разумеется, их не всегда бывает так много, эти смерти накатываются как бы волнами, но мы считаем подобные явления недопустимыми, тем более, что это обычно молодые люди, А сколько наркоманов скитается по улицам?
— Значит, ваша цель заключалась в том, чтобы доказать, что у вас гораздо больше оснований карать преступников, чем у меня, что мы атакуем общего врага: центр сбыта наркотиков?
— В любой стране только один король.
— А в чем заключалась ваша вторая цель?
— Напомнить нам о предупреждении, сделанном полковником де Граафом. Люди эти беспощадны. Если будете провоцировать их слишком настойчиво или приблизитесь, к мим слишком близко, то… короче говоря, в морге найдется еще несколько свободных столов.
— А как насчет того, чтобы выпить?
В этот момент в холле зазвонил телефон. Ван Гельдер извинился и вышел. Как только дверь за ним закрылась, из другой двери, ведущей в комнату, выпорхнула молодая девушка, высокая и стройная, лет двадцати с небольшим, одетая в пестрый расшитый драконами халат, доходивший ей почти до щиколоток. Настоящая красавица, с волосами льняного цвета, овальным лицом и огромными фиолетовыми глазами, одновременно веселыми и задумчивыми. Я был настолько поражен, что не сразу вспомнил о так называемых хороших манерах и вскочил на ноги, что удалось сделать не без труда, учитывая глубину кресла. — Хелло! — сказал я. — Разрешите представиться: Пол Шерман!
Это прозвучало не очень внушительно, но других слов я не нашел.
Словно смутившись, девушка прикусила кончик большого пальца, но потом улыбнулась, показав при этом красивые зубки.
— А меня зовут Труди, и я плохо говорю по-английски.
Действительно, ее английский оставлял желать лучшего, зато голос звучал восхитительно. Редко где услышишь такой тембр.
Я протянул ей руку, но ответной реакции не последовало. Вместо этого она смущенно поднесла ладонь ко рту и хихикнула. Я не привык, чтобы взрослые девушки хихикали мне в ответ, и почувствовал огромное облегчение, услышав звук опущенной на рычаг трубки и голос Ван Гельдера, появившегося в дверях.
— Обычное донесение из аэропорта. Пока ничего нового…
Тут он увидел девушку, сразу замолчал, улыбнулся и, подойдя к ней, обнял ее за плечи.
— Вижу, вы уже познакомились?
— Я бы сказал, еще не совсем, — ответил я и тоже замолчал, так как Труди приподнялась на цыпочки и зашептала ему что-то на ухо, искоса поглядывая на меня. Ван Гельдер улыбнулся и кивнул. Труди быстро вышла из комнаты. Должно быть, на моем лице появилось озадаченное выражение, ибо Ван Гельдер вновь улыбнулся, и, как мне показалось, не слишком весело.