Суженая для Темного. Попаданка из пророчества
Шрифт:
— Давай, веди, — улыбнулась я, — покажи, что здесь самое вкусное!
Следующая неделя прошла быстро и как-то суматошно. Я выбрала себе отличную комнату и теперь ночевала в поистине королевских условиях — Руб Шамье и правда очень любил и баловал родную дочь.
Всё остальное время занималась таверной. Народ воспринял новшество с интересом и повалил валом — причём с самого первого дня начали захаживать и богатые клиенты. Бедняки же сперва задерживались на пороге, с опаской оглядывая непривычную красоту, но я радушно приглашала всех.
Немножко поменялось меню — я добавила в него борщ, солянку, пельмени и ещё несколько блюд, которых в этом мире умудрились не придумать. Они шли на ура, Нанна и Хлоня только успевали готовить. Пришлось нанять ещё одну кухарку — Линду, и разносчицу Варису.
Помощницы по хозяйству перестали бурно реагировать на кахтула, убедившись, что он смирно сидит в продуктах и никого не трогает. Правда, для бoльшей убедительности пришлось чуть-чуть помагичить…
Пятнадцатого розвица5 мне исполнилось двадцать лет. Об этом я узнала от нотариуса, который пришёл ранним солнечным утром. Мачеха и её дети не стали размениваться по мелочам и поздравлять с днём рождения родственницу, даже Гонс словечка не сказал, хотя все эти дни мы с ним неплохо общались.
Двадцать лет второй раз — бывает же такое… Я постоянно возвращалась мыслями в свой мир, в «ту» жизнь, а сейчас воспоминания почему-то нахлынули особенно ярко. Пришлось смахнуть непрошенную слезу и сосредоточиться на настоящем.
— Итак, вступление в наследство, — степенный мужчина с бородой и пышными усами, приехавший аж из Арагуса, положил передо мной завещание, — Ваш достопочтенный отец, Руб Шамье, всё начертал по пунктам. Таверна с жилыми комнатами поделена на две равноценные доли между дочерью и вдовой. Деньги, которые лежат в банке Арагуса, также поделены пополам. Обратите внимание, вот сумма прописью, — короткий палец ткнулся в строчку, написанную размашистым почерком, — Далее. Дом в Арагусе отписан дочери, Айрис Шамье, и вот ещё письмо, которое должно быть передано вам, уважаемая Айрис, в день вашего двадцатилетия. Подпишите.
Я машинально взяла плотный конверт и глянула на мачеху. Она стояла, выпрямив спину ровно-ровно, будто по линейке, и смотрела строго перед собой.
С этого момента Далила совсем перестала улыбаться. Красивые губы то и дело подёргивались, желая занять привычное положение, но безуспешно.
Её зал привлекал всё меньше посетителей, и с каждым днём женщина становилась всё более хмурой. Симпатичное лицо потеряло былую привлекательность, даже ярко-рыжие волосы потускнели, будто невидимый художник притушил яркость и цвет в фотошопе.
Сразу после вступления в наследство, я отправилась в Арагус с тайным желанием переехать в свой дом. Для управления таверной всегда можно нанять компетентного человека, а самой лучше жить в городе, подальше от разлюбезных родственничков. И заняться чем-то более важным и полезным, например, пойти учиться.
К сожалению, эти планы пока остались только планами, потому что большой двухэтажный дом с балконами, башенками, по-королевски вычурным крыльцом и просторной крытой террасой был слишком запущен. Я наняла рабочих, которые пообещали отремонтировать эти хоромы в течение месяца. Для не менее запущенного сада нашла садовника — чопорного кряжистого мужичка с добрыми глазами. Он поохал, поахал над разросшимся бурьяном и клятвенно заверил, что сделает всё возможное и невозможное, чтобы вернуть к жизни благородные растения, задушенные сорняками.
— И как вы, милая барышня, сумели довести сад до такого состояния? Растения — они ж как дети малые, сами-то не могут о себе позаботиться, а вы бросили их на произвол судьбы, аки трёнка-пересмешница! Стыдно!
Он долго ворчал, любовно поглаживая мелкие листочки какого-то страшно редкого вьюнка, робко выглядывающего из-под гигантских лопухов, а потом сердито сообщил, что понятия не имеет сколько времени понадобится, чтобы разгрести это непотребство.
Письмо, которое я получила в наследство, оказалось совсем уж загадочным. Подписи под ним не было, и почерк ничем не напоминал почерк Руба Шамье. В конверте, оставленном отцом Айрис, лежал листочек с тремя диковинными символами, которые походили на руны. Под ними было написано всего несколько слов: «Прибыть по адресу: Балегус, площадь Тёмного, дом 12».
Но это ещё не всё.
Едва я дочитала текст, как знаки вспыхнули алым пламенем и сожгли листок прямо у меня в руках. Мгновенно и безболезненно. Хорошо хоть адрес успела запомнить… Будучи в Арагусе, я выяснила, что Балегус — это приморский город в одной из отдалённых провинций, добираться туда придётся не один месяц, и потому отложила сей поход на неопределённый срок. Сначала надо завершить текущие дела.
А спустя ещё пару недель случилось нечто странное — Далила вдруг стала выглядеть лет на пятнадцать старше. По словам Сягура, это я намагичила. Когда и что именно сделала — понятия не имею, но факт есть факт. Гонс и Джил с удивлением и суеверным ужасом смотрели на резко постаревшую мать и бродили по таверне тише воды ниже травы. В какой-то момент я даже почувствовала себя виноватой, но в корне загасила это неуместное чувство, вспомнив, что отца настоящей Айрис и её саму они всё-таки угробили. Дружно и без колебаний. Потому что иначе как бы я попала в это тело?
А потом произошёл случай, подтвердивший, что уж кого-кого, а рыжую мачеху жалеть не стоит.
В тот день набежало особенно много посетителей. Мы с Линдой с ног сбились, бегая с подносами по заполненному до отказа залу — я даже решила, что пора взять ещё парочку официанток, а самой заняться только баром.
А ещё немножко напрягал странный посетитель — в вип-зоне, за крайним столом сидел мужчина. Он пришёл часов в двенадцать и проторчал в таверне до самого вечера. Пару раз клиенты просились за его столик, но получали от ворот поворот. Я тоже сунулась было с этим вопросом, но и мне мужчина отказал в довольно-таки неприятной форме:
— Мне не нужны соседи, — отрезал он, сверкая чёрными, как смоль, глазами, — сколько заплатить, чтобы ты больше не бегала сюда с ходатайствами за местных бездельников?
Смутившись, уверила, что платить не нужно и вернулась к работе. Однако, то и дело краем глаза замечала, что странный незнакомец почти непрерывно смотрит на меня. Его ощутимо тяжёлый взгляд буквально преследовал, когда я подавала ему самые дорогие блюда или обслуживала других посетителей. И всякий раз непроизвольно вздрагивала, стоило раздаться низкому командному голосу:
— Подойди сюда.
Вот и сейчас, когда мужчина в очередной раз позвал, я вздрогнула и, подавив какой-то суеверный страх, подошла к нему.
— Приведи сюда свою мачеху.
Я удивлённо вскинула брови и услышала недовольное:
— Поторопись.
Обалдеть. Будто я его личная служанка, обязанная исполнять все распоряжения. Но перечить почему-то не посмела и беспрекословно отправилась выполнять приказ.
Зашла в пустую кухню — Нанна и Хлоня куда-то отлучились, — и напоролась на вылезшего из кладовки Сягура.