Суженая для Темного. Попаданка из пророчества
Шрифт:
Чем шире улыбалась рыжая, тем неприятнее становилось на душе, а в этот момент её улыбка могла дать сто очков форы улыбке Буратино. Взяв пакет (тяжёлый!), я вышла из кабинета.
Гонс, как оказалось, поджидал под дверью.
— Ну? Чего сказала?
— Вот, — кивнула на подозрительную посылку, — надо отнести в Арагус.
Блёклые глаза парня вылезли из орбит.
— В Арагус? Это ж далеко. Это ж на лошади лучше. Повозку дала?
— Нет, — помотала головой, — пешком, говорит, быстро.
— Ну-у… К ночи вернёшься. Али к вечеру, ежели поспешишь. А я думал, матушка тебя с нами на рынок пошлёт, сегодня ж ярмарочный день. Гулянье будет, — он неуклюже улыбнулся и густо покраснел.
Я только усмехнулась наивности сводного брата.
— Ты чего? Где я и где гулянье? Ладно, пойду.
Гонс, громко сопя, проводил меня до выхода и ничего не сказал об опасностях, которые обычно подстерегают путников в лесу, но я не спешила радоваться. Далила наверняка что-то задумала, но что именно?
Поэтому я торопливо шагала по дороге, то и дело оглядываясь назад и безостановочно шаря взглядом по темноте придорожных кустов — со стороны, наверное, казалось, что у девушки нервный тик. Лес жил своей жизнью, ему мои волнения были до одного места. Пели птицы, шелестели деревья… В любой другой ситуации я бы с головой погрузилась в умиротворённое состояние, подаренное природой, но сейчас все силы уходили на то, чтобы идти вперёд, сжимая зубы. Зато, когда из-за деревьев вышла хорошо знакомая четвёрка мужчин, почти не удивилась.
— Ну вот и встретились на узкой дорожке, — мерзко ухмыляясь, сообщил синеглазый бандит.
Он картинно поигрывал любимыми ножичками, будто не в его руке всего несколько дней назад была сквозная рана.
— Для начала давай-ка сюда пакет. Это для нас.
— Лови, — крикнула я, швырнула посылку в лицо синеглазому и, развернувшись, со всех ног понеслась в обратную сторону.
К сожалению, далеко убежать не удалось — буквально через каких-нибудь сто метров попала в грубые объятия мужика, на плече которого уже довелось прокатиться.
— Не трепыхайся, — угрожающе прошипел он, с удовольствием заламывая мне руки, — Теперь не уйдёшь.
Подошла остальная троица. Спокойно, вразвалочку. Они и не пытались догнать ускользающую жертву, видно, мужик с сиплым голосом априори считался самым быстрым.
— Довела мачеху? — криво улыбнулся рябой, — Неплохо она нам за тебя отвалила, гляди.
Он открыл коробочку, завёрнутую в бумагу. Внутри ровными рядками сияли золотые монеты.
— Ежели по справедливости, то этого мало за дрянь, из-за которой мы лишились… — и сиплый отморозок резко замолчал, потому что остальные уставились на него с откровенной ненавистью, — но сейчас ты за это ответишь.
Угроза должна была напугать, но эффект вышел прямо противоположный — я вдруг успокоилась. Нет, чувство опасности никуда не делось, напротив, усилилось до невозможности, почти до физической боли. Даже чистый лесной воздух будто потяжелел, а птицы дружно смолкли, оставив жизнерадостные трели до лучших времён.
Трое громил смотрели на меня с явным предвкушением, глаз четвёртого я не видела, но затылком ощущала тяжёлое дыхание, насквозь пропитанное дешёвым табаком и перегаром. А потом… Внезапно проснувшейся интуиция заставила изо всех сил вцепиться зубами в волосатую руку. Во рту разлился противный металлический привкус, и тесные объятья разжались.
— Эта дрянь укусила меня до крови! Держите её!
Развив прыгучесть бешеной тигрицы, я отскочила на несколько метров и замерла. Убежать не получится — проверено, — но что же делать?
— Не подходите, — шепчу еле слышно.
Голос не слушается, руки дрожат.
— Что ты там лепечешь? — Полные губы рябого растянулись в злобном оскале, — Надеешься, что и сейчас откуда ни возьмись появится маг? Чтоб его тёмные демоны сожрали!
— Не забрал с собой, значит, дара нет, — уверенно отчеканил синеглазый, и четвёрка мужчин, переглянувшись, двинулась в мою сторону.
В этот момент предчувствие близкой мучительной смерти достигло своего апогея, и тело пронзил разряд обжигающей боли.
Ещё один…
И ещё…
Затем боль кипящей лавой потекла по венам, и я закричала, не в силах терпеть адские муки. Мужчины тут же остановились, их глаза расширились в откровенном изумлении. Не знаю, что увидели они, а я увидела, как мои обидчики синхронно сгибаются пополам и отлетают прочь, будто получив удар в живот сокрушительной силы.
А дальше… Они не упали на землю. Они бесследно исчезли… Растворились прямо в воздухе!
Боль тоже пропала, и я пустым мешком свалилась на дорогу — настолько обессилила и физически, и морально. Сознание, державшееся до сих пор на чистом упрямстве, дурашливо помахало ручкой и отключилось…
— Э-эй… Э-э-эй! Э-э-э-э-эй!
В голове мерно и настойчиво шелестел чей-то шёпот, а я чувствовала себя лодкой, лениво покачивающейся на морских волнах. В ушах — звон, перед закрытыми глазами один за другим вспыхивают и гаснут разноцветные круги.
Красный. Фиолетовый. Жёлтый. Зелёный.
Какой-то неправильный светофор.
Зато красота-а…
— Эй! Чего разлеглась-то? Вставай уже!
Ну, кстати, да. Лежать неудобно, слишком твёрдо.
Села. Протёрла глаза.
Открыла.
— Ох, наконец-то! Хвала Изначальному!
Брр. Чего только не примерещится спросонья! Закрыла глаза.
— Ну ты чего? — обиженно пропищал голосок, — Хватит притворяться! Я же вижу — проснулась!
Глаза пришлось открыть. Огляделась по сторонам — никого.
Не показалось.