Суженая для Темного. Попаданка из пророчества

Недельская Оксана

Я пошла следом, содрогаясь от мысли, что осталась в живых только потому, что старуха в молодости была не слишком прилежной ученицей какой-то колдуньи с ужасным именем Мамрыг.

Мы переместились на кухню. Круглый стол, цветастые занавесочки и много света создавали уют. Пахло сдобными булочками. Жуткая ведьма быстро накидала на стол всякой снеди и налила в бокалы какую-то жёлтую тягучую жидкость.

— Ну что? Помянем меня, гостьюшка. И прекрати трястись! — гаркнула сурово.

— Легко сказать! — закричала я в ответ срывающимся голосом, враз потеряв и страх, и благоразумие, — значит, вы бы на моём месте спокойно сидели и распивали чаи с тем, кто мог вас уничтожить?

Бабка выслушала мои вопли со стоическим терпением.

— Я бы на твоём месте отравила мерзкую старуху, — с непонятной теплотой в голосе заявила она, — Так… на всякий случай.

Ой-ё-ёй, а ведь это не фигура речи… Она действительно кого-то отравила. Хозяйка лесного домика вовсе не выглядела добрым одуванчиком, да и мне откровенно угрожала, но только сейчас пришло окончательное понимание — она убивала людей. И, вполне возможно, не раз.

— Опять трясёшься? — хихикнула бабка, явно довольная произведённым эффектом, — Не трясись, гостьюшка, то дела давно минувших дней. В ту пору я была ничем не примечательной травницей, собирала в лесу коренья от недержания да от медвежьей болезни, помаленьку торговала и жила в бедности, а однажды на опушке повстречалась с Мамрыг. Она пригласила меня в свой дом да и говорит: «У тебя подходящее тело, девонька. Не обессудь». А я не растерялась — возьми да и подсыпь ей чёрной армути. Превосходнейшее слабительное. Ха-ха-ха-ха!

Отсмеявшись, старуха одним глотком выпила свою порцию жёлтой жижи, которая на солнце переливалась огненными всполохами, как изумительной чистоты янтарь, взяла обеими руками кружку с дымящимся отваром и пересела из-за стола в единственное кресло.

— Мамрыг только усмехнулась, — мечтательно глядя куда-то вдаль и прихлёбывая горячий напиток, продолжила бабка, — Где это видано — лесную ведунью дарами леса травить. Но в награду за бесстрашие она не стала забирать моё тело, а взяла в ученицы, кой-чему научила да дом в наследство оставила, когда подходящую дурочку для обмена душами сыскала.

Я ахнула про себя. Комментировать откровения старухи совсем не хотелось. Хотелось тихонечко-незаметно отползти к выходу и бежать, бежать, бежать без оглядки.

— А ты не бойся, — взгляд ведьмы стал тяжёлым и цепким, — Сказала ж, плохого делать не стану. Вот хотя бы, известно ли тебе, гостьюшка, про тень мага? А ведь она идёт за тобой. И кто скрывал тебя? — старуха гордо выпрямилась, — Я скрывала. Но как помру, так тень немедля увидит тебя как на ладони.

— Тень мага? Что за тень? Какого мага? — пролепетала я.

Неужто Хэч оставил соглядатая? Вот же…

— Я почём знаю, какого?

Бабка выразительно пожала плечами и так смачно бухнула пустой кружкой об стол, что тот содрогнулся. Посуда с нетронутой снедью жалобно звякнула.

— Ты в лес вошла — и она тут как тут. Всё идёт и идёт. Всё ищет да ищет. Что такое тень? Кхм… Как бы тебе объяснить… — Она пожевала сухими губами, — это «я» мага, что живёт во Тьме. В тень заключена часть его силы. А может статься, и что-нибудь ещё, тайны настоящих магов мало кому ведомы. Ходят слухи, у самых могущественных магов несколько теней, и они могут распоряжаться ими как вздумается. А ты чего не ешь? — бабка внезапно сменила тему, превратившись в заботливую хозяйку, — ты ешь давай, неча живот держать пустым. Не отравлю, ты мне для дела надобна.

Н-да, добрейшей души человек, ничего не скажешь. Честно признаться, желудок давно требовал отведать румяных пирожков, печёной картошки, жареной рыбы и дичи — всё это пахло так аппетитно, что просто кошмар. Холодные закуски, вроде паштета, заливного в прозрачных тарелочках, нарезанных овощей, сыров и прочей чепухи интересовали его гораздо меньше.

Проследив за моим голодным взглядом, старуха усмехнулась:

— Пальчики оближешь, не сомневайся. Угощайся-ка да внимательно слушай.

Я плюнула на предосторожности и начала есть. Бабка удовлетворённо кивнула и достала из кармана небольшой металлический кругляш с непонятными, грубо вырезанными символами и тускло светящимся камушком посередине.

— Я приготовила защитный амулет. Он слабый, надолго не хватит, как йишра погаснет, так всё. Но дней пять у тебя есть. За это время как раз успеешь дойти до Мригуса. Посёлок этот — место не слишком приятное, но, как бы то ни было, тень не сможет быстро найти тебя среди людей. Что ещё… Для этих мест ты одета слишком богато, а потому переоденешься в тряпьё попроще и возьмёшь старую торбу, чтобы тамошние не позарились на твою одёжу и мешок. Поняла?

Я кивнула, дожёвывая очередной пирожок, на этот раз с душистым ягодным повидлом.

— Придёшь в Мригус, найди лавку с магическими вещицами. Там три шкуры дерут, но ты денег-то не жалей, купи защитный амулет подороже. Чем йишра крупнее, чем дольше будет служить амулет, поняла? Как сила в нём иссякнет, меняй. А лучше держи запас.

— А что такое йишра?

— Камень, который накапливает магию. Найти его трудно, потому и цена высока, — объяснила бабуля, — А мне почудилось, что в тебе есть искра.

— Искра-то есть, — ответила я, радуясь, что спячка кахтула оказалась не такой уж страшной, — Если бы ещё научиться пользоваться магией, а то я ровным счётом ничего про неё не знаю.

— А-а-а… Тут я тебе не помощник. У нас свои умения — но ты от них нос воротишь. Или, может, надумала? — хохотнув, бабка прищурила левый глаз, — сила-то лишней не бывает.

— Э-э, спасибо, не нужно.

Отказываюсь, будто от листовки про дешёвое наращивание ресниц и ногтей. Но мне и самой не хотелось такого счастья, и я чувствовала, как глубоко внутри что-то сопротивляется предложению жуткой старухи. Наверное, магия. А ей точно виднее.

— Дело хозяйское, — ведьма, кажется, всё-таки обиделась, — Вот торба, — она протянула латаную-перелатаную сумку с одной лямкой, — набери пирожков и переложи своё добро. Сейчас дам одёжу.

И вихрем пронеслась мимо. Она серьёзно собралась умирать? Вот хоть убейте, не верю! Я впихнула свою небольшую сумку в бедняцкий мешок и сверху накидала завёрнутых в бумагу пирожков.

Меж тем, хозяйка дома вернулась с ворохом тряпья — один в один, какое я носила, когда только попала в этот растреклятый мир. Единственное — затасканное безрукавное платье дополнял длинный, не менее затасканный дорожный плащ.

— Переодевайся.

Снова-здорово, буду выглядеть, как нищенка…

— Поспеши, — прикрикнула старуха, — Или хочешь, чтобы первый же встречный по голове треснул и богатства твои умыкнул?