Суженая для Темного. Попаданка из пророчества
Шрифт:
Галка и Григд изумлённо переглядываясь, смотрели на Трею, которая, похватав свои пожитки, ломанулась куда-то сквозь лагерь — хорошо, на пути никого не было, эта громадина снесла бы любого, даже не заметив.
— Чего это она? — тихо спросил Григд жену, но та легонько пожала плечами, явно побаиваясь обсуждать при свидетелях странности попутчиков.
А Хэч-то где? Оглянувшись, увидела его возле Ристана. Менестрель, облокотившись на облучок, слушал мага, который произнёс буквально несколько слов и, не дожидаясь ответа, направился к нам. Ристан после сказанного Хэчем явственно побледнел, со злостью забросил свою балалайку в телегу и запрыгнул сам. К нему как раз подошла Трея.
Вернувшись к нам, маг вскочил на коня.
— Поторопитесь, обоз сейчас тронется, — сказал спокойно, но его слова прозвучали как приказ, который мы незамедлительно выполнили — потушив костёр, собрали имущество и расселись по местам.
На вечерней стоянке ни Ристан, ни Трея к нам не подошли. Разожгли собственный костерок метрах в тридцати от нашего и принялись ужинать. Григду опять нездоровилось, поэтому Галка сперва покормила его припасённым в Даргусе бульоном, а затем начала раскладывать еду для себя и дочери.
— Ма-ам, я хоцю туда, к ним, — заплакала Лиска, поняв, что Галка готовится ужинать рядом с нами.
— Но, Лис…
— Идите, Галия, — с несвойственной мягкостью перебил женщину Хэч.
Музыкант как раз завёл очередную песню, и вокруг него начал потихоньку собираться народ. Неудивительно — это днём у людей нет времени, чтобы бегать по лагерю в поисках развлечений, вечером другое дело, можно и песни послушать и поболтать. То, что Галка хочет присоединиться к компании Ристана и Треи, было заметно и слепому. Получив разрешение, она, старательно пряча глаза, собрала еду и отправилась к соседскому костру, держа за руку подпрыгивающую от нетерпения Лиску. Мы с Хэчем остались вдвоём, и некоторое время молча жевали, слушая, как оттуда раздаётся то громкий смех, то пение, то звуки голосов — слов, правда, было не разобрать.
— Может быть, тоже хочешь к ним? — глянул исподлобья маг.
— Шутишь, что ли? Нет, конечно! Не желаю видеть мадам Каланчу.
— Значит, от созерцания певуна ты бы не отказалась? — в спокойном голосе отчётливо зазвучали собственнические нотки.
Я просияла.
— Ревнуешь?
— Как и ты, — губы Хэча дёрнулись, будто пряча улыбку.
Ага! Признался!
— Что ты ему сказал?
— Чтобы не подходил к тебе.
От радости на секунду перехватило дыхание, а внутри разлилось приятное тепло.
— А ей?
— Это не важно.
— На Трее лица не было.
— Это тоже не важно, — от глубокого бархатного голоса туманился разум и кружилась голова, — Всё не важно, Эви, кроме…
Мужчина резко замолчал, буравя меня мрачным тёмным взглядом, и теперь я могла лишь гадать, какие слова остались невысказанными…
На следующий день Лиска впервые отказалась слушать сказку про Тёмного принца и прожужжала нам все уши расписывая, какой Ристан замечательный да как он «класиво поёт».
— Листан обесял на мне зениться! — выдала она, победоносно оглядывая немногочисленных слушателей, — Листан сказал, сто будет здать, когда я выласту! Но это секлет! — спохватилась девочка, страшно вытаращив глаза.
Даже кучер негромко посмеивался, слушая её лепет.
Имя менестреля, исковерканное детским произношением, звучало преуморительно, да ещё напоминало одну не слишком приятную штуку, поэтому я каждый раз фыркала, когда Лиска его называла.
По вечерам вокруг костра Ристана и Треи собиралось всё больше народу, а мы с Хэчем коротали обеды и ужины вдвоём. Теперь я, не стесняясь, брала мага за руку и так сидела, наслаждаясь спокойствием, которое возникало, стоило прикоснуться к нему. Хэч не сопротивлялся. Казалось, он немного оттаял, хотя я чувствовала напряжённость мужчины, будто его снедали тяжёлые мысли.
На пятый день после выезда из Даргуса обоз медленно полз по колдобинам — хорошая даргусовская дорога давно сменилась на кое-как притоптанную и укатанную грязь. Обеденный перерыв закончился всего полчаса назад, поэтому я насторожилась, когда все повозки разом остановились. Кучер понукал нашу невзрачную лошадку, но она беспокойно прядала ушами и фыркала, не двигаясь с места.
— Эви! — тут же крикнул Хэч, — Что-то не так.
Он подъехал ближе и спрыгнул с коня, который по-прежнему подчинялся своему хозяину.
— Дай-ка руку.
В этот момент откуда-то снизу раздался протяжный гул, громко ахнула Галка, всхлипнула Лиска и наступила кромешная тьма.
Глава 18
Вокруг меня бурлила вязкая тьма. Прохладные касания её невидимых щупальцев к волосам, к коже вызывали дрожь. Ниоткуда и в то же время со всех сторон доносился шёпот, переходящий в многоголосое зловещее эхо:
— Здес-сь…
— Здес-сь…
— Здес-сь…
— Ищ-щите…
— С-схватить…
— Унич-чтож-жить…
Я словно попала в вакуум, где нет никого и ничего, кроме липкой тьмы и призрачных голосов. Куда подевались Лиска, Галка и Хэч? Сначала пробовала шарить вокруг себя руками, но осторожно, потому что опасалась свалиться с телеги, а потом замерла, всё глубже и глубже проваливаясь в ненормально заторможенное состояние. Действие гипнотического шёпота, не иначе…
— Эви! Эви!
Непослушные веки разлепились с трудом.
В моё лицо всматривался Хэч — брови нахмурены, в чёрных глазах застыла тревога.
— Очнулась, — выдохнул с облегчением, крепко прижав меня к груди.
Мы неторопливо ехали по лесу на чудесном вороном жеребце. Уже вечерело. По небу бежали драные клочья серых туч, и резкие порывы ветра недвусмысленно намекали на скорую перемену погоды.
— Что случилось? Куда мы? А как же остальные?
— Всё хорошо, Эви, — мужчина успокаивающе погладил меня по спине, — С остальными всё в порядке. Тебе досталось больше всех.