Суженые смерти
Шрифт:
– Как хорошо, что ты пришла сегодня, Пилар, – тихо сказал он.
У Хорхе перехватило дыхание, когда он притянул к себе девушку. Его рука проникла под ее блузу, и он быстро добрался до кружев рубашки, прикрывающей женскую грудь. Сбросив с себя последнюю одежду, Пилар ощутила прохладу влажного воздуха. У нее закружилась голова от его поцелуев, и она уже ничего не видела вокруг себя. Разъяренный залив продолжал громыхать своими волнами. Ветер не унимался, штурмуя каменные стены временного прибежища влюбленных. В этот миг они как будто сошли с ума под дьявольский, неумолкающий гул. Старый дом весь скрипел, и ветер врывался в каждую щель, но их разгоряченные тела этого уже не ощущали. Они находились в эпицентре любви и стихии. Даже
Шторм начал стихать, и по всему побережью постепенно распространился покой, как будто дьявольские силы отступали к началу утренней мессы. Проспав несколько часов, Хорхе лениво потянулся на колючем одеяле. Он окончательно осознал, что главное в жизни – это бутылка вина, вкусная еда и любимая женщина. И чтобы обрести это постоянное счастье, ему нужно было поскорее жениться.
Пилар проснулась раньше Хорхе, но она боялась даже пошевелиться до его пробуждения. Поэтому, как только он открыл глаза, девушка с улыбкой пожелала ему доброго утра. Она поднялась и быстро начала одеваться, чтобы избежать гнева доньи Лауры.
– Ты куда так торопишься? – поинтересовался Хорхе и схватил ее за руку, пытаясь остановить.
– Прости, но мне нужно поспешить на работу, – быстро ответила ему сеньорита.
– Мне кажется, тебе уже никуда торопиться не надо, – самонадеянно произнес молодой человек. – Мы должны через несколько дней пожениться в Кантабрии.
Пилар тут же онемела, но через минуту, придя в себя, растерянным голосом спросила:
– А причем здесь Кантабрия?
– Пилар, ты меня удивляешь. Это же очевидно. В другой провинции меня не будут разыскивать, и вообще там весьма лояльные местные власти. До меня не будет никому никакого дела, ведь Сантандер – это, в первую очередь, знаменитый курорт, где все люди сыты и счастливы. Пересидим пару месяцев, поженимся, а потом поедем в Паленсию, – заключил Хорхе.
– А в Паленсию тоже обязательно? – присела на край одеяла от удивления молодая девушка.
– Какая же ты у меня несообразительная. В Кастилии и Леоне такие же угольные шахты, как и у нас. Я смогу зарабатывать так же, как в Овьедо. А через пару лет вернемся домой, когда все забудется. Майор в наших краях долго не задержится. Франко стремится сделать успешную военную карьеру, а следовательно, он не ограничится командованием гарнизона в Астурии. Майор будет использовать любую возможность, чтобы как можно скорее стать генералом. О деньгах можешь не беспокоиться. У меня есть помимо своих сбережений еще и материальная помощь от профсоюза. Тем более с такими рекомендательными письмами, которые я получил от сеньора Льянесы, меня возьмут на новую работу без промедлений, – сказал довольный собой Хорхе.
Он очень удивился, что слезы бегут по щекам Пилар. Девушка даже не пыталась их сдерживать.
– Что с тобой? Ты разве не рада? – спросил испуганно молодой человек. – Ты уже что? Замуж не хочешь?
– Нет. Может, мы поженимся после твоего возвращения в Овьедо? – тихо спросила сеньорита, отворачивая от него голову.
– Никуда я без тебя не поеду, и хватит ломаться. Мне надо работать, а ты тоже сможешь себе что-то подыскать на новом месте. Или ты меня разлюбила? – прокричал возмущенный парень.
– Что за глупости? Просто у меня хорошая работа здесь, такую даже в Мадриде не найдешь. И как по-твоему мне все это объяснить донье Лауре? – поинтересовалась Пилар.
– Не моргнув глазом, скажешь, что твоя любимая бабушка при смерти. Тебе это не составит большого труда. Я же знаю, что она уже точно умерла. Графиня сама находится в преклонном возрасте, и я думаю, что это обстоятельство должно ее смягчить, – на ходу импровизировал Хорхе.
– Ты всегда рассуждаешь так, словно только мужчина принимает
– Хорошо, я тебе даю право выбора: или мы уезжаем вместе и женимся, или у каждого отныне своя жизнь, – жестко сказал Хорхе.
После его ультиматума Пилар больше ничего не оставалось, как безропотно согласиться на все условия будущего мужа. Хорхе решил подождать несколько дней, пока она завершит все свои дела в Льянесе. Экономка доньи Лауры медленно побрела в поместье, чтобы просить расчет и помочь хозяйке найти себе добросовестную замену.
Старой графине было жаль расставаться с полюбившейся Пилар, но, как ни странно, она сразу же дала девушке расчет. Возможно, это было связано с тем, что она всегда догадывалась о существовании Хорхе, поэтому противиться решению своей экономки не стала. Донья Лаура не задавала лишних вопросов, считая, что правды от Пилар ей все равно не добиться.
И вот уже через несколько дней, когда волны немного успокоились, Хорхе и Пилар сели на небольшое судно, которое побежало по Бискайскому заливу, раздувая свои белые паруса. Море сияло в лучах бестелесного света. Чайки, кружащие над водой, замедляли свой полет, а потом резко взмывали вверх. Птицы как будто провожали их своим радостным криком, полным надежды. Пришвартовавшись к берегу через пару часов, молодые люди оказались в Сантадере. После венчания в церкви Благовещения молодая супружеская пара весь медовый месяц провела в этом городе, пока вся печатная пресса продолжала пестрить восхвалениями Франсиско Франко, его мужества и настоящего патриотизма. Но мало кто писал о том, что, по официальным данным, за время августовских событий 1917 года в Испании было арестовано около двух тысяч человек, семьдесят один был убит и сто пятьдесят шесть ранено. Хорхе огорчали статьи, в которых участники профсоюзного движения Овьедо были представлены как заговорщики и предатели государства. Он прекрасно знал, что в Астурии проходила самая продолжительная стачка, во время которой применяли невиданные до этого момента репрессии. Но об этом пресса умалчивала. Такого жестокосердия еще не видела страна. Хорхе надеялся на то, что испанскому народу когда-нибудь откроется правда. Однако о количестве погибших и раненых в Овьедо так никто и не узнает. Многие документы, относящиеся к этим событиям, будут уничтожены. И лишь рассказы очевидцев останутся в народной памяти даже спустя несколько поколений.
Глава двенадцатая
Осенние сумерки медленно спускались над Астурией. Немного отчужденные звезды только начали проявляться на холодном небосводе. Свет утраченного дня переходил в огонь зажженных костров, который плясал своими рыжими искрами в память об усопших на испанских землях. В этот день на кладбищах уже зажгли свечи и украсили могилы цветами. Наступил праздник всех святых. Сегодня на открытом огне будут жариться каштаны и всю ночь топиться камины, согревая своим теплом блуждающие души умерших. Прислуга не будет спать до утра, чтобы пламя не погасло в домашних очагах. И все когда-то забытое снова пройдет сквозь дымку костров, оживляя память.
В доме сеньора Поло на этот праздник приехала донья Лаура вместе со своей племянницей. Стол был празднично украшен букетом осенних цветов, и помимо различных гастрономических изысков на нем стояли традиционные колбасы, сладости и вино. Вся многочисленная семья Поло вместе с гостями собралась в столовой после того, как в комнату внесли блюда с жареными горячими каштанами. Почтя память предков, все приступили к праздничной трапезе. Глава семьи долго рассказывал о еще волновавших его трагических событиях, произошедших в Астурии. После расправы над безоружными людьми сеньор Поло окончательно стал либералом. Он прогнозировал в следующем году отставку Эдуарда Дато, обосновывая это тем, что влияние военного блока после стачек усилилось и король больше никогда не будет доверять политикам.