Шрифт:
Часть первая. Особняк на Зелёной улице
Глава I. К нам едет Барабара!
В Квакенбурге – главном городе Гведского королевства – стояло влажное утро. Это было утро накануне Дня Близнецов, того самого дня, когда по всему королевству открываются осенние ярмарки. Несмотря на ранний час, на Гранд-бульваре уже начинала бурлить столичная жизнь. По мостовой цокали копыта лошадей, влекущих экипажи и новинку: омнибусы, катящиеся по рельсам. Переругивались возницы. Разносчики торопились по адресам, бродячие торговцы кричали во всё горло, предлагая товар, уличные артисты распевали куплеты, зеваки сидели в кафе, глазея на прохожих. В семь часов бронзовая пушка в башне Королевского замка дала холостой выстрел, салютуя новому дню.
В особняке № 55 на Зелёной улице большие напольные часы в кабинете доктора Бенедикта Мартиниуса, уважаемого квакенбуржского нотариуса, гулко пробили семь раз. Сверив их бой с карманными часами – на вычурной серебряной цепочке, в массивном серебряном же корпусе, украшенном затейливыми узорами, – которые ему пожаловал Амальрик, повелитель Жёлтой страны 1 , доктор Мартиниус проследовал в столовую.
В столовой Саския заканчивала сервировать завтрак. Саския – полная женщина в возрасте, одетая в платье из весёленького зелёного ситца с большим белым фартуком, – задумчиво напевала под нос, раскладывая по тарелкам яичницу с помидорами и сосисками по-кронски с горчицей. Рукава у неё были закатаны выше пухлых локтей, седые волосы аккуратно убраны под кружевной чепец, круглое лицо постоянно сияло улыбкой. В особняке на Зелёной улице Саския занимала ответственный пост домоправительницы, что подтверждала тяжёлая связка ключей на пояске. Впрочем, Саския совмещала так же должности экономки, служанки, уборщицы и кухарки. Несмотря на многочисленные обязанности, ей очень нравилось работать у нотариуса. Доктор Мартиниус отличался добрым и щедрым нравом.
1
Повесть «Чародей из Аксамита».
Усевшись на старинный резной дубовый стул времён короля Себастьяна Великолепного с такой высокой спинкой, что она была намного выше его головы, гладкой, как бильярдный шар, доктор Мартиниус уже поднёс ко рту бокал тёмного стекла с портобельским мускатом, но тут в столовую вошёл его помощник Мельхиор и, занимая место за столом, протянул нотариусу конверт.
– Утренняя почта, доминус 2 . Письмо от вашего брата.
Доктор Мартиниус с нескрываемым сожалением поставил бокал и нетерпеливо вскрыл конверт. Пробежав зоркими голубыми глазками короткое послание, нотариус взволнованно воскликнул писклявым голоском:
2
Господин (лат.).
– Радость-то какая! К нам едет Барабара!
Мельхиор вздрогнул и ткнул вилкой мимо яичницы в своей тарелке.
– Осмелюсь спросить, месьер нотариус, когда сюда пожалует ваша племянница? – задала вопрос Саския. – Я бы напекла к её приезду пончиков с малиновым вареньем. Милая девочка их очень любила.
– Тогда начинайте печь пончики прямо сейчас. Саския, – улыбнулся доктор Мартиниус. – Винцент пишет, он привезёт Барабару к обеду. И я должен напомнить, что сегодня у нашей Барабары день рождения. Восемнадцать лет!
– Ах, месьер нотариус! – всплеснула руками Саския. – Тогда мне нужно придумать нечто особенное. С вашего позволения, я немедленно займусь праздничным обедом.
Обрадованная Саския поспешила на кухню, а нотариус, убрав письмо в карман домашнего халата, приступил к завтраку, но у Мельхиора совершенно пропал аппетит. Барабара! Вернее, Барбара Мартиниус. Милая девочка? Ну уж нет! Скорее, несносная маленькая племянница его шефа. Впрочем, как только что выяснилось, сегодня ей исполняется восемнадцать. Мельхиор не видел Барабару с того самого времени, как они трое, доктор Мартиниус, Барабара и он, вернулись из поездки на далёкую окраину Гведского королевства в Фиолетовую страну или Гвинляндию, как называли своё графство его жители 3 . В Гвинляндии они чуть не погибли, поэтому родители Барабары запретили ей бывать у безответственного дяди. С тех пор прошло почти десять лет. После окончания женской гимназии отец отправил Барабару на два года в монастырскую школу Святой Пейрепертузы, чтобы строгие монахини ордена Гведских Братьев и Сестёр научили своенравную девчонку дисциплине. На днях Барабара вернулась домой.
3
Повесть «Тёмный Человек».
– А вы, Мельхиор, не думаете закончить образование? – обратился нотариус к помощнику, как будто прочитав его мысли. – Вам ведь скоро тридцать, мой друг. Пора подумать о будущем. С университетским дипломом вы могли бы далеко продвинуться по любой избранной вами стезе.
Мельхиор пожал плечами. Он происходил из довольно знатного, но небогатого семейства Лукасов. Это было семейство со славными боевыми традициями. Во всех битвах, проигранных гведской армией, кто-нибудь из Лукасов обязательно принимал участие. Отец Мельхиора, ротмистр Седьмого королевского линейного Гведианапольского уланского полка Ян Мельхиор Лукас, умер вскоре после рождения сына, так как его здоровье подорвали раны и лишения военной службы. Но сам Мельхиор с детства питал отвращение к насилию. Его не увлекали рассказы о походах и битвах, не волновали мундиры, ордена, мечи, щиты и ржавые доспехи предков. Мельхиор рос домоседом и книгочеем.
Матушка всецело одобряла мирный нрав сына. Она приходила в ужас от одной только мысли, что её тихий, скромный мальчик станет военным. Матушка мечтала о том, чтобы Мельхиор стал известным и богатым адвокатом, как её отец. Когда Мельхиору исполнилось семнадцать лет, он, уступая матушкиным мольбам, поступил в Гведский королевский университет на юридический факультет, хотя юриспруденция его тоже не интересовала. Через три года матушка скоропостижно умерла от воспаления лёгких, и Мельхиору пришлось бросить учёбу, так как денег, оставшихся после родителей, оказалось совсем немного, и нужно было найти какую-нибудь работу, чтобы обеспечить своё существование. Случайно увидев в газете объявление о том, что один квакенбуржский нотариус ищет секретаря, Мельхиор явился в особняк номер 55 на Зелёной улице. Так он познакомился с доктором Мартиниусом, который, недолго думая, принял его на службу с жалованьем в двести гведских крон в месяц и бесплатным питанием.
Доктор Мартиниус предложил юноше жить у него в доме, в большой светлой комнате на втором этаже. Эта комната находилась рядом с кабинетом нотариуса и, таким образом, помощник мог быть у шефа всегда под рукой. Обязанности Мельхиора оказались несложными. С утра до обеда он помогал нотариусу принимать клиентов. После обеда доктор Мартиниус уходил по делам, а Мельхиор готовил документы для следующего дня. После ужина он был свободен и проводил время в библиотеке или гулял в Городском парке. Мельхиор мог бы сказать, он нашёл здесь свой идеал: спокойная, размеренная жизнь, богатая библиотека, прекрасная кухня, если бы время от времени доктор Мартиниус не оказывался вовлечённым в опасные приключения в самых неожиданных местах Гведского королевства. После одного такого приключения, когда они оба только чудом остались живы, Мельхиор взял слово с шефа, больше никогда не покидать Квакенбург 4 .
4
Повесть «Оборотни Гведского леса».
С тех пор миновало восемь лет. Доктор Мартиниус держал обещание, хотя Мельхиор замечал, как, сидя по вечерам в скорбном сумраке кабинета за большим письменным столом, заваленным кипами бумаг, нотариус с тоской разглядывает при свете настольной лампы географические карты или листает дневники знаменитых путешественников. Старик часто тяжело вздыхает и что-то невнятно бубнит себе под нос. В такие моменты он казался Мельхиору печальной птицей с обрезанными крыльями, жалующейся на жестокую судьбу. Горячее сочувствие охватывало юношу, но, вспоминая пережитые ужасы, он запрещал себе жалеть Мартиниуса. Покой и умиротворение дороже безумных предприятий, леденящих кровь! В конце концов, его обязанность, как помощника видного члена Гильдии гведских нотариусов, беречь жизнь своего работодателя. Больше никаких поездок, никаких расследований, никаких опасных авантюр!
– Зачем мне возвращаться в университет, доминус? Не вижу в этом смысла.
– Ну, это вам решать, мой друг. Признаюсь, мне не хотелось бы с вами расставаться. Вы поистине замечательный помощник.
Мельхиор порозовел от неожиданной похвалы.
– Спасибо, доминус.
– А вы не находите, Мельхиор, что нам обоим не помешал бы глоток свежего морского воздуха? – неожиданно пропищал доктор Мартиниус жалобным голоском. – Давненько мы никуда не выбирались.
Вот оно! Старик всё-таки не выдержал.