Свадьба, мумии, убийства
Шрифт:
– Я Ярослав, советник вашего отца, – поднялся второй, по контрасту высокий и светловолосый.
– А я вас знаю! – тут же откликнулась Жанна, – Мы встречались в Москве на благотворительном вечере в апреле.
– Да, верно, – отозвался тот, – Поздравляю с грядущей свадьбой! Наилучших пожеланий.
Невеста расцвела.
– Я тоже поздравляю, – запоздало присоединился Гектор, поднимая в её направлении бокал.
– И я, – подтвердил третий, подавляя улыбку. Лет тридцати, в безупречном костюме-тройке поверх белоснежной рубашки. Холеное лицо,
– Самсон? – чуть не прыснула Таина.
Он раскатисто рассмеялся, слегка запрокинув голову.
– Так уж меня назвали.
– А какой будет уменьшительная форма? Самса или Соня?
– Тая! – одёрнула сестру Жанна. Но Самсон не смутился.
– Меня с детства прямо по имени-отчеству называли. И всегда с уважительным наклоном головы и лёгким придыханием.
– Ну мы отчества не слышали, не разумеем, – задиристо улыбнулась девушка.
– Авксентьевич.
– Аааааа… – Таина открыла рот, подержала и закрыла.
– Кем вы работаете? – спасла ситуацию Жанна. Самсон обернулся к ней.
– Пока я один из сотрудников московского филиала, но надеюсь… – он чуть прищурился, – Да, надеюсь, что меня переведут в Канаду.
– Это не там чуть не произошла кража? – вышла из ступора Тая, – Думаете, в филиале заменят сотрудников?
– Не совсем… – замялся Алексеев, – Но всё пока на стадии обсуждений и переговоров.
– И, тем не менее, вы в Мексике.
– Да, я в Мексике, – последовала вежливая улыбка.
– Вы, наверное, – вспомнила Жанна, – знаете Всеволода Романовича?
Самсон сделал вид, что усиленно думает.
– Не того, который помешан на цифрах больше всего в жизни, визуально вытягивает рост каблуками и любит стихи? С трудом припоминаю, кажется, это наш глава филиала.
– Да, – закатила глаза Таина, – он не из приметных.
– Самый простой способ запомнить его – это пойти с ним в ресторан, – поделился сотрудник, – Он закажет самые дорогие блюда в меню – либо за счёт компании, а если меньше повезёт – то за ваш. Только не выдавайте меня, – он приложил палец к губам, – это секретная информация.
Сестры заулыбались.
– Не будем.
У Ярослава сзади зазвонил телефон, все обернулись.
– Хорошего вечера! – кивнул Самсон, возвращаясь к компании.
– Красавчик, – вполголоса пробормотала Жанна, незаметно подталкивая Таину локтем.
– Я уже хочу разыграть его! – фыркнула та, – Как он может жить, весь такой лоснящийся? Ты видела эти филигранно белые зубы? По ним же можно баланс белого выставлять на фотоаппарате!
Сестра вздохнула.
– Вот поэтому замуж выхожу я, а не ты.
Сотрудница отеля вкатила в зал кресло-каталку с пожилым, но бодрым старичком, и у Таины внезапно защемило сердце. Жанна проследила за её взглядом.
– Дедушка! – Тая, забыв про приличия, побежала к нему через весь зал (знатно напугав сиделку) и крепко-крепко обняла хрупкие плечи. Дедушка уже начал иссушаться, как те мумии из музея. Что неудивительно, он был даже старше некоторых из них, – ему исполнилось сто четыре года.
– Дедушка Фабио! – Жанна не забыла про приличия и бежать не стала, но выглядела очень счастливой от его появления.
Причина, по которой встреча вызвала такой взрыв эмоций, была простой: дедушка почти не выезжал из Мексики, особенно в последние годы. Передав бразды правления сыну и теперь числясь в компании лишь как один из акционеров, он несколько раз посещал Россию. Среди других своих путешествий. Но посещал, жил по нескольку месяцев, и у маленькой Таи остались счастливые воспоминания, как они гуляли вместе по Оружейной палате, и по ВДНХ, и даже ездили под Калугу, в арт-парк Никола-Ленивец, где устроили пикник на холме, в том месте, где река Угра делала крутой поворот. Фабио восторгался живописными видами, сравнивал обе страны и засыпал девочек вопросами по истории. Ответов они чаще не знали (хотя нет – Жанна иногда умничала), но к его приезду искали какие-нибудь интересные факты в интернете. Тая иногда их выдумывала, за что получала от мамы.
Сам дедушка родился уже в Мехико. Он, в свою очередь, рассказывал про засуху в центре страны и влажность на Юкатане, про жестоких ацтеков и изобретательных майя, про борьбу за независимость, или про Фриду Кало и Диего Ривера, к которым питал особую нежность.
Фабио выглядел не старше восьмидесяти. Ясно соображал и у него даже почти ничего не болело. Недавно он пересел на коляску, чтобы не перенапрягаться, однако вполне мог и проворно вскочить с неё при желании. Ни дедушка, ни внучки не видели друг друга годами, не считая звонков по Скайпу.
– Деда!
– Уух, разбойница, дай мне обнять тебя, – приговаривал он, крепко обхватив подбежавшую к нему первой Таину. Глаза Фабио слегка слезились, дедушка промокнул их, и расцеловал девушку в обе щеки. Он немного покраснел от перенапряжения и эмоций, дышал с отдышкой, но взгляд с гордостью и умилением перебегал между сёстрами.
– Bonita! – восхитился он, глядя на Жанну, – Не могу поверить! Какая изящная ты выросла, Хуана! Да, изящная! Красавица! Как восхитительный цветок в прекрасном саду. А ты, егоза… – обратился он к Тае, – Помню тебя совсем ещё крохотулькой. Проказница! Как ты делала снежинки, выдирая страницы из маминых книг, и разрисовывала обои фломастерами.
– Так, так, так, я пыталась с твоих слов нарисовать Мексику! – смеясь, закрыла лицо руками та. Последствия что после первой проделки, что после второй вся семья помнила ещё очень долго, – И ты ведь одобрял моё творчество, говорил, что рисунки напоминают работы импрессионистов.
– Как я по вам скучал, – с улыбкой произнес Фабио, раскрыв объятия, и у Таины потеплело на сердце. Она стиснула дедушкино колено, сидя сбоку на корточках, а Жанна с другой стороны наклонилась, поцеловала его в морщинистую щеку и обняла.