Свадьба, мумии, убийства
Шрифт:
– Ну что ж, сады – значит, сады, – подбадривающе произнесла себе под нос девушка, – Приступим!
Садами были зелёные уголки в разных стилях. Таина поумилялась, как из Мексики попытались вытащить Японию в Восточном саду, с кругами по песчаной площадке и низеньким мостком над прудом. Италию явно любили, потому что её сады приходились сразу на два участка: Итальянский сад и сад Римский. Римский тянулся узким коридором, между двумя высокими стенами, с плющом, фигурными кустами и скамейками.
Вокруг совсем не было людей – не считая пары туристов и чуть большего количества работников на территории в двадцать две тысячи квадратных метров. Стоял разгар дня. Таине это казалось странным.
Сады…
В принципе, она осмотрела всё – кроме дома, свадебной территории и того строения, что привлекло её внимание в самом начале.
Будь воля Таины – свою свадьбу она бы устроила вовсе не так. А, например, выбрала аутентичный вариант – в пещере, с обрядом венчания шаманом, воинскими танцами, дымом и ритуальными напитками. Девушка не могла перестать думать – если уж у тебя есть деньги и возможности добраться и перевезти всех в Мексику – зачем выбирать что-то классическое, когда можно взять что-то неординарное? Зачем ставить арки в садах или на пляжах, – такие же, какие поставишь вне Мексики? Конечно, погуляв по бывшим владениям Габриэля де Барреры, Таина со внутренним сопротивлением и волнением должна была признать: что-то и в этом есть. Как и во всех свадьбах в чарующих садах с цветочными каскадами под бездонным небом. А совсем скоро по плиточным дорожкам пройдет её сестрёнка и здесь присоединится к большой престижной мексиканской семье. Их с мужем ждёт медовый месяц в Канкуне, совместные прогулки по кромке Карибского моря и предсказуемые вечера за мини-гольфом при отеле. Ну а сама Таина вернется в Россию и останется совсем одна, не считая мамы. Но она же вроде взрослая девочка, справится. Всё будет тип-топ.
Нужно было попасть в музей мумий, пока он не закрылся. Попугать сестру фотографиями. Рэй Брэдбери описывал место, как одно из самых жутких и леденящих кровь, после которого ему снились кошмары и он мечтал поскорее бежать из Мексики. Звучит идеально. Туда ей и надо.
Таина вышла с территории асьенды, деликатнейше кивнула впустившему её сотруднику (тот сразу достал рацию – либо совпадение, либо плохой знак) и зашагала по дороге. Музей находился не в центре Гуанахуато, а на окраинах, ближе к асьенде. Два с лишним километра пешком, с лестницами вверх и вниз по пути. В отличие от Анастасии Георгиевны, Таина не стала вздыхать по этому поводу. Она любила пешие прогулки, особенно по новому неизведанному городу.
По небу путешествовали облачка. Полудикие кошки разбегались при виде неё в стороны. У магазинчика привязали тощего, равнодушного ко всему ослика, груженного бидонами с молоком. Такой потрёпанный жизнью, что даже фотографировать не хотелось несчастное создание.
К музею мумий девушка подбиралась, похоже, задними дворами. Дома в этой части были не напоказ, больше трущобы, но тоже расцвеченные во всю палитру. Картину дополняла парочка тихо сидящих на ступеньках подростков в заношенной одежде и редкие местные жители, проходящие в одну сторону или другую.
Наконец впереди показался сам музей. Одноэтажное белое здание, казалось, вдаётся прямо в холм. Сверху над ним, на возвышении, находилось кладбище Санта Паулу, откуда коллекция мумий и пополнялась. Местные диковинки когда-то были обычными мексиканскими гражданами. Мумифицировались после смерти естественным образом из-за особенностей почв. Вот это вышел хороший розыгрыш, когда их откопали и обнаружили!
Таине не верилось, что она сюда входит. Слишком много читала, смотрела об этом и представляла. Пару дней до этого девушка была на пресловутом Острове Кукол в Мехико, который описывали, как одно из самых жутких мест в мире. Как выяснилось, самым жутким на нём были цены. И рабский труд лодочников, под пекущим солнцем часами тягающих лодку сквозь водный лабиринт.
Но куклы – только куклы. Это же когда-то были живые люди.
Длинный коридор, рассчитанный на очереди, вел к кассе, а от нее – обратно, в сторону входа на экспозицию. Таина снова подняла на нос маску. Мексиканцы без них на улицы не показывались. Более того – они ещё зачастую и каски сверху цепляли. Сейчас перед ней шёл мужчина, поверх маски надевший подобие шлема. И в этом не было ничего удивительного – девушка уже такое встречала. Лицо без лица выглядело предельно роботизировано. Вроде киборга. Только обильно волосатые руки за рюкзаком, шевелящиеся при движении, возвращали из мира будущего в пандемическое настоящее.
Перед входом в первый зал по белой стене написали чёрной краской, на испанском и английском языках: «Ты живой?».
Какой хороший и актуальный вопрос перед экспозицией.
За дверьми тянулись чёрные коридоры и залы без окон, полные мумий.
ГЛАВА 4
Мумия смотрела куда-то выше неё, обломками зубов вперед, отвалив рот, словно в судорожном крике. С обеих сторон черного коридора тянулись ярко освещённые витрины, полные мертвецов. Преимущественно обнажённые, на ком-то однако была обувь. Во время эпидемии холеры кладбище переполнилось, и власти выпустили закон о выкапывании могил тех умерших, чьи родственники не могли внести деньги за место на кладбище. У самой первой мумии в музее, доктора Лероя, при жизни с деньгами проблем вовсе не было, а вот родственников после смерти не нашлось.
Жаль, что в первых залах, где мумии стояли у стенки, одна за другой, как на процедуре опознания в детективных романах, – отсутствовали таблички с именами, или родом деятельности, или обстоятельствами смерти. Просто безымянные, обтянутые старым пергаментом кости, резко выступающие плечи, ключицы, грудная клетка. Глаз не было – и из-за этого казалось, что глаза широко распахнуты. У большинства рот был раскрыт, как будто они кричали, кричали от ужаса… Руки перехватывали животы, обнимали сами себя и успокаивали. Торчащие волосы, бородёнки, дряблый пах. Какие-то тела раздуты, словно от газов. Дыры, потёртости, облезлость…
Таина смотрела и изучала. Проверяла себя – она из пугливых или нет? Она сама выдержит?
За залами с безымянными мумиями пошли мумии со своими рассказами, написанными на табличках от первого лица. Тут уже фигуры обрастали историями, неким налётом личности, словно преодолевали слои между миром мёртвых и миром живых. Девушка увлечённо фотографировала. Вокруг стало многолюднее: в залах с такими мумиями люди задерживались дольше.
Среди посетителей было больше мексиканцев, чем иностранцев. И парочки, и семьи, и родители с детьми. Но само обустройство музея – резкий контраст между мумиями, озарёнными светом, и всем остальным миром, погруженным во мрак, – что-то в этом мешало наблюдать за происходящим, смотреть за окружающими. Люди прошлого с износившейся плотью привлекали внимание сильнее.