Свадьба на Рождество
Шрифт:
У расцветающей женщины, девочки Аньки – другая история. Ее любовь к Владу – трогательное, робкое чувство возраста, когда еще ни про себя, ни про этот мир ничего не знаешь, но видит Бог – в такой любви ничуть не меньше сложностей, переживаний и боли. А у мамы Сони все иначе. В ее случае – взрослые, выстраданные чувства, проверенные временем и разлукой; но – нашла коса на камень! в ней борются любовь и обида, и кто знает, чем все закончится…
Ксения вздохнула: вот и получается, что при всей нашей разности, есть что-то, что нас объединяет. Вспомнились слова из песни, которую в новогоднюю ночь пели мама Соня с Аней. «На любовь свое сердце настрою…» А общее у них – вот этот настрой на любовь.
Дверь распахнулась, и вошел Петрович. Поздоровавшись со всеми, обратился к маме Соне:
– Я тут подумал, что тебе, наверное, надо помочь? Я мог бы взять на себя свадебный стол…
Ксения обратила внимание, что чашка в руках мамы Сони задрожала, а потом на мгновение лицо Софьи Петровны озарилось светом радости.
Ксения с Аней (и, разумеется, Петрович) ждали, что она скажет.
– Налить тебе кофе? – проворчала мама Соня и достала из шкафа еще одну чашку.
Петрович только улыбнулся в ответ.
Со стороны казалось, что все неминуемо идет к тотальному хеппи-энду, и примирение бывших супругов – дело недолгого времени. Даже Анька, глядя на родителей, сказала Ксении, что раз мама Соня впустила Петровича в свою кухню, значит, в их отношениях наметились серьезные сдвиги. Глядишь, помирятся и перестанут скрывать, что влюблены друг в друга.
Но оказалось, что все не так просто…
После обеда Ксения столкнулась в саду с Софьей Петровной, которая кормила кошек.
– А, Ксюша, – вздохнула мама Соня, поглаживая огромного кота.
У нее был такой печальный вид, что Ксения испугалась:
– Что-то случилось?
Мама Соня опустила голову:
– Все то же! Хотели с Петровичем обсудить свадебное меню, и… опять поссорились!
– Думаю, это не самый серьезный повод для разногласий. Наверное, можно попробовать поискать компромиссы?
– Если бы дело было только в меню!
– Дело в том, что вы не можете его простить? – осторожно спросила Ксения. – Сергей Петрович вас очень любит, нужно только сделать шаг ему навстречу.
– Я не могу, – вздохнула мама Соня. – Между нами стена. Мешают обида, гордость, тысяча предрассудков, и я ничего не могу с этим поделать. Видишь ли, характер! Аню ругаю, а сама тоже люблю все усложнять. Знаешь, Чехов говорил, что жизнь проста, и нужно приложить много усилий, чтобы самому себе ее испортить. Так вот я – чемпион в этом виде спорта. Петрович завоевал почетное второе место. – Она задумалась. Пошел дождик, но казалось, мама Соня ничего не замечает. – Да, люди сами усложняют себе жизнь и не просто стараются, а прямо усердствуют в этом. Вот как Егор сейчас… – она с горечью махнула рукой. – Я, конечно, дала слово не вмешиваться в его дела, и не буду, но останусь при своем мнении – Леля – хорошая девочка, вот только они с Егором совершенно не подходят друг другу!
Мама Соня лишь теперь заметила, что они обе мокнут под дождем, и всполошилась:
– Ты простынешь, идем под навес!
Они сели в беседке. Мама Соня смахнула с глаз то ли слезы, то ли капли дождя:
– А знаешь, Ксюша, для меня очень важно, что Петрович сегодня вернулся домой. Если бы он остался в отеле, наверное, мы бы уже никогда не смогли что-то исправить.
Глядя на нее, Ксения подумала, что та поразительно помолодела: «Вот она сердится на Петровича, говорит про него с обидой, а глаза-то у нее сияют! Это глаза влюбленной молодой женщины!»
После этого разговора Ксения отправилась гулять в бухту – хотелось побыть одной, подумать о том, что сказала Софья Петровна. Вернувшись к вечеру, она застала Егора на веранде за весьма странным занятием.
– Готовлю ужин, – пояснил Егор, указывая на разогретый гриль.
Взяв лоскут слоеного теста, он ловко намотал его на шампур, сунул в огонь, и вскоре протянул Ксении на тарелке: «И вот вам готовый круассан с пылу с жару!»
Она изумилась:
– Лихо у тебя получается!
Егор рассмеялся:
– Ну, я все-таки сын своей матери! Кулинарные таланты передаются с генами. Пробуй! Кстати, на столе кофейник со свежим кофе.
О, это было очень вкусно – воздушные румяные круассаны и фирменный кофе с гущей!
Егор поинтересовался, не знает ли Ксения, куда подевались мама Соня с Петровичем. Ксения сказала, что они занимались составлением свадебного меню, но немного разошлись во мнениях.
Егор хмыкнул:
– Да ну?! А я так понял, что тут даже ужин никто готовить не собирается. Родители таинственным образом исчезли, причем, судя по всему, на одном автомобиле. Тогда я решил спасти себя от голода и очень кстати нашел в матушкиной кухне готовое тесто.
– А где все остальные?
– Аня куда-то ушла, а Оля… у нее сегодня плохое настроение. Налить тебе еще кофе?
Ксения не успела ответить, потому что в этот момент на веранде появились родители Егора. Вид у них был такой сияющий, словно они выиграли в лотерею главный приз.
– Добрый вечер! – застенчиво сказала мама Соня. – А мы ездили в Сочи… погулять.
Егор от удивления уронил шампур; потом, поняв все, подхватил маму Соню на руки и закружил.
Глядя на родителей Егора, Ксения подумала, что маленькая, эмоциональная мама Соня и большой невозмутимый Петрович выглядят представителями не то что разных народностей, а – планет! У них так много различий, а общее только одно – взаимная любовь, но это одно опровергает все прочее, второстепенное, и способно навсегда соединить их.
…Сочтя, что Савельевым сейчас лучше побыть без посторонних, Ксения деликатно выскользнула в сад.
Проходя по саду, она услышала, что в беседке кто-то плачет.
– Леля?! – испугалась Ксения. – Что случилось?
Расстроенная Леля была не похожа на саму себя – коса растрепалась, тушь потекла. Сквозь слезы она рассказала Ксении, что они с Егором поссорились.
– Понимаешь, я попросила его уехать из Сочи и устроить свадьбу в Москве. А Егор сказал, что не будет ничего менять. Мы остаемся тут, и точка! Я не знала, что он такой эгоист, – прорыдала Леля. – Он не понимает, как мне здесь тяжело.