Свадьба в Беляевке
Шрифт:
Верка отправила Фунтику взгляд, наполненный материнской любви и нежности за «рыжую бабу».
Тот небрежно вынул из кармана стопку четвертных. Отсчитал десять листиков и поднёс молодой, которая тотчас оттаяла, приняв облик невесты, а не стервы. Фунтик возвращался, провожаемый
Заметим, несколько поостыл и Ванька Макуха, брат Николая Хмеля, со своими прокурорскими амбициями, у которого уже возникло неодолимое желание набить рожу городскому выскочке за оскорбление невесты. Впрочем, такое же желание у него родилось и относительно Жульди-Банди. Однако пока для этого не было веских оснований, к тому же он, в силу ограниченности мышления, не понимал статуса последнего, как, собственно, и остальные.
– Знать скандала не желала предрассветная Москва (В. Высоцкий), - придал сюжету поэтическое оформление Жульдя-Бандя.
На столе, где гнездился Фунтик с «тремя девицами», уже стояла покрывшаяся инеем бутылка «Пшеничной» из погреба. Это автоматически переводило его из евнуха в статус VIP-персоны.
– Горько!
– радостно завизжал Монгол, нарушая табу, поскольку «разевать пасть» ему было всё-таки не велено.
Верка оставила полрюмки, подчёркивая этим, что за невестку-стерву пить не намерена. Это сразу же было замечено хуторскими бабами для завтрашних сплетен у колодезя.
Штылиха, толкнув локтем в бочину Штыля, прошипела: - Оставила на слёзы.
Тарзан с Мусей грянули туш. Жульдя-Бандя, дабы исключить поползновение музыкантов ещё на один заход, перекрестил в их сторону руки.
– Минутку внимания, господа! Слово для поздравления предоставляется родителям невесты.
– А родителя моль трахнула!
– сообщил интимные подробности Упырь, чем несказанно угодил Жоркиной мамаше, которая за малым рот не порвала злорадною улыбкой.
– Саматари - как би она тебья не тарахнула!
– вступился за мамашу невесты Ара - Руслан Абрамович Манукян.
Сулико - черноволосая грузинка Тамара Гамбашидзе, которая работала фельдшером в Атаманске, дёрнула мужа за рукав, поскольку рядом был отпрыск, начинающий в этом разбираться. Отпрыска звали Александром, а в народе о нём говорили – «смесь бульдога с носорогом». Он взращивался гремучей смесью трёх религий, что давало ему полное основание глубоко плевать на каждую.
Глава 7. Поздравление тихопомешанного Дон Кихота с первой Беляевки
Тут в проходе появился странный тип. Молодой, высокий, в гимнастёрке поверх мятой, в серую клетку, рубашки, в круглой шляпе, летних солдатских ботинках и с выцветшим искусственным цветком в правой руке. Он какою-то странною походкой, вертя головой, шёл к столикам, покушаясь утвердиться в качестве гостя.
Жульдя-Бандя мгновенно ухватил сюжет и, повернувшись к пришельцу, появление которого обрадовало всех, кроме, разве что, хозяйки - Верки Матюхиной, театрально взмахнул в его сторону рукой:
Конец ознакомительного фрагмента.