Свадебное пари
Шрифт:
«День с прелестной Сереной… как это восхитительно — поставить гордую красотку на колени, научить ее, как угодить…»
Новая волна тошноты накатила на Себастьяна. Виконт намекает, что Серена побывала в его постели, но ничего подобного не могло быть. Или он слишком уверен в себе? Серена многого ему не говорила. А теперь еще известие о Бредфорде… что это означает? Неужели Хейуорд заставил ее продаваться? А если да, как часто это случалось?
Но он все равно не мог поверить, что Серена спала
Себастьян решительно принялся за чтение. И неожиданно, сквозь туман отвращения, увидел истину. Его дядя излагает свои извращенные фантазии, представляя, как будет отвечать Серена на его гнусные требования. Интересно, сколько еще эпизодов, старательно записанных благочестивым отцом Косгроувом, произошло на самом деле? Неужели все это непристойные, но неосуществленные мечты жалкого грязного старикашки?
Он дочитал до конца, и грязное воображение виконта заставило Себастьяна почувствовать себя запачканным.
Закончив, он аккуратно сложил страницы на резном столике и незаметно ушел.
Он шагал быстро, радуясь, что холодный ветер выдувает из головы мутные остатки мерзких фантазий дядюшки.
Себастьян был так погружен в свои мысли, что даже не замечал, куда идет. И остановился только на Ковент-Гарден-Пьяцца. В это время дня здесь было полно народу. Куртизанки и обычные шлюхи предлагали свой товар, пьяницы в различных стадиях опьянения вываливались из кабаков, а у колоннады шла нарасхват продажа непристойных гравюр.
Себастьян повернул к пабу «Голова Шекспира» и заказал кружку эля. Нашел укромный уголок и стал лениво наблюдать шумную сцену. И пока он сидел, внезапно нашел ответ на свою дилемму. Кристально ясный ответ.
Как он мог не увидеть очевидного? И если бы он не прочитал омерзительных мемуаров виконта, до сих пор ни о чем бы не догадывался. Но теперь он разом решит проблему с лордом Бредфордом, генералом Хейуордом и виконтом Бредли.
Если только… но это очень важно. Разделит ли Серена его точку зрения? Осталась ли она той женщиной, которую он любил?
Себастьян не знал. Она стала загадкой. Что, если она действительно продавала себя по всей Европе? И даже если делала это не по собственной воли, сможет ли он жить с такой правдой?
Несколько дней спустя Серена читала в своей гостиной, когда Фланаган объявил, что ее желает видеть лорд Бредфорд.
— Скажите, что я не принимаю, — бросила она, даже не подняв глаз от книги. При мысли о разговоре с его светлостью по коже поползли мурашки. Генерала дома не было, и она спокойно может отказать графу, не боясь, что кто-то отменит ее решение.
— Да, миледи, — с поклоном ответил Фланаган и ретировался, величественно шагая в библиотеку, где ждал граф.
— Леди Серена не принимает.
Граф раздраженно уставился на бесстрастного дворецкого, который стоял, придерживая дверь, готовый проводить визитера к выходу.
— Передайте хозяйке, что у меня дело неотложной важности: я должен немедленно ее видеть.
Фланаган поколебался. Он не мог выкинуть графа из дома силой, но его верность и преданность прежде всего принадлежали Серене.
— Я передам ваши слова, милорд, но леди Серена была очень тверда в своем решении.
— Идите и делайте как вам велено, — повелительно бросил граф.
Фланагану ничего не оставалось, кроме как вернуться.
— Прошу прощения, миледи, но лорд Бредфорд настаивает на том, что у него дело неотложной важности и он должен немедленно вас увидеть.
Серена ощутила знакомое чувство безнадежности, с которым боролась каждый день своей жизни. Она твердила себе, что свободна в своих поступках, но так ли это? Она могла повторить Фланагану отказ принять лорда Бредфорда, и тот будет вынужден уйти. Он не может ворваться в ее гостиную. Но это означает оттягивать неизбежное. Она все равно увидится с ним рано или поздно, и придется его выслушать. Пока генерал будет позволять графу думать, что ее капитуляция неизбежна, тот продолжит преследования. Теперь самый подходящий момент, когда отчима дома нет и он не сможет вмешаться и не станет уговаривать ее.
— Хорошо, Фланаган, проводи его в малую гостиную внизу.
Она отложила книгу и посмотрелась в зеркало над камином. Странно, выглядит она неотразимой и словно сияет от счастья.
Серена грустно усмехнулась. Подумать только, глаза сверкают, кожа — как густые сливки, в волосах переливаются сине-черные отблески. Такая картина должна была понравиться ей, но сейчас она желала бы выглядеть менее привлекательной: убогая внешность, повисшие волосы, серое лицо, предпочтительно украшенное бородавками и веснушками, большое красное пятно на носу — все, что угодно, лишь бы отпугнуть графа.
Но, видно, ничего не поделать. Она такая, какая есть. Вероятно, утренняя ссора с Себастьяном на свежем воздухе Грин-парка сотворила чудо.
Она спустилась вниз, в гостиную, куда Фланаган привел графа.
— Милорд, — приветствовала она его, приседая, — надеюсь, ничего страшного не случилось? Ваше послание было весьма тревожным.
— Нет-нет, леди Серена.
Он низко поклонился и выпрямился, пожирая ее глазами.
— Простите, если напугал вас, но мне вот уже несколько недель хочется поговорить с вами наедине, а вы, похоже, всегда окружены людьми. И по вечерам вы так заняты за столами, что просто невозможно поймать вас одну.
— Думаю, сэр, что выражение «поймать вас одну» вряд ли пристало джентльмену.
На ее губах играла холодная улыбка, глаза словно подернулись льдом.
Яркий румянец залил и без того красное лицо графа, сделавшего видимое усилие, чтобы сдержать взрыв негодования.
— Простите, если оскорбил вас, но мое предложение может быть сделано только с глазу на глаз, и мне не терпится высказаться.
— Понятно. А вам не приходило в голову, милорд, что я вовсе не рвусь его принять?