Свадебный альбом
Шрифт:
В углу стояли два неподвижных силуэта, немые статуи девочки Энн и ее отца. Лица искажены скорбью, взгляды устремлены на кровать, задрапированную гобеленом и заваленную пуховыми одеялами. И Бен неожиданно понял, что это. Сим смертного ложа Дже-ральдины, матери Энн, которую он никогда не видел. Ее лысый, как яйцо, ничего, казалось, не весивший череп лежал на подушках в шелковых наволочках. Очевидно, ее хотели заснять на прощанье и случайно захватили последний момент жизни. Он слышал об этом симе от Кэти и остальных подруг Энн. Сам он вряд ли хранил бы такой.
Старуха
– Я вернулась?
– Да, мама, - подтвердила Энн.
– И я по-прежнему сим?
– Да.
– Пожалуйста, сотри меня.
– Да, мама, - повторила Энн и обратилась к Бену.
– Мы всегда считали, что она тяжело умирала, но со временем, может, все пройдет легче.
– Вздор!
– отрезала юная Энн.
– Я вовсе не поэтому хранила сим.
– Вот как?
– прищурилась Энн.
– В таком случае, почему же ты его хранила?
Но девушка, похоже, смутилась.
– Не знаешь! Потому что я в то время тоже не знала, - кивнула Энн.
– Зато теперь знаю и поделюсь с тобой. Ты заворожена смертью. Она и страшит тебя, и влечет. Вот ты и хочешь, чтобы кто-то объяснил, что там, по другую сторону.
– Чепуха!
Энн повернулась к неподвижно застывшей картинке.
– Мама, скажи, что ты там видела.
– Ничего, - с горечью призналась старуха.
– Вы засняли меня без очков.
– Хо-хо!
– хмыкнула Энн.
– Не знала, что Джеральдина обладала чувством юмора.
– Кроме того, я страдала от жажды, голода, не говоря уже о лопавшемся мочевом пузыре! А боль! Умоляю, дочка, сотри меня!
Старуха молча смотрела на нее. Дыхание становилось все более затрудненным.
– Ладно, - сдалась Энн.
– Клянусь, что сотру тебя. Джеральдина закрыла глаза.
– Откуда эта вонь? Не моя?
И немного помедлив, добавила:
– Слишком тяжело. Уберите.
Голос возвысился до панического визга.
– Пожалуйста! Уберите!
Она бессильно дергала за одеяла, но рука постепенно обмякла, и старуха проворковала:
– О, какая прелесть. Пони. Маленький пони в яблоках!
Это были ее последние слова. Еще миг - и она испустила дух. Энн остановила плеер, прежде чем мать смогла пройти новый круг умирания.
– Видишь?
– спросила она.
– Не слишком обнадеживающе, но так или иначе я наблюдаю небольшое улучшение. Как насчет тебя, Энн? Удовлетворимся пони?
Девушка тупо уставилась на Энн.
– Лично я, - продолжала Энн, - думаю, что мы должны добиваться ярко освещенного туннеля, или открытой двери, или моста над бушующими водами. Как считаешь, сестричка?
Не дождавшись ответа, Энн приказала:
– Закрыть файл и вернуть чип.
Помещение снова превратилось в смотровую комнату, и Энн положила чип на место.
– Позже повторим сеанс, мамочка. Что до остальных... кому они нужны?
– Мне, - отрезала девушка.
– Они принадлежат мне тик же, как тебе. Это мои сим-сестры. Я сохраню их, пока ты не выздоровеешь.
Энн улыбнулась Бену.
– Очаровательно. Ну разве не очаровательно, Бенджамен? Мой собственный сим сочувствует мне! Что же, придется показать им, кто здесь настоящая хозяйка! Следующий файл! Стереть! Следующий! Стереть! Следующий!
Файлы гасли один за другим.
– Прекрати!
– завопила девушка.
– Остановите ее!
– Выбери этот файл, - бросила женщина, показывая на юную Энн.
– Стереть!
Сим исчез: шляпа, мантия, тесьма и все остальное.
– Вот так!
– торжествующе воскликнула Энн.
– По крайней мере, теперь я слышу собственные мысли. Она действовала мне на нервы. Мне едва не стало плохо! Она и тебе действовала на нервы, дорогой?
– Да, - кивнул Бен, - мои нервы вот-вот лопнут. Ну а теперь-то мы можем спуститься вниз и поесть?
– Да, дорогой. Только сначала... стереть все файлы!
– Отмена!
– одновременно с ней воскликнул Бен, но это были ее личные файлы, и никто не мог ими распоряжаться. Поэтому вся директория трижды мигнула, прежде чем исчезнуть.
– О Энни, почему ты это сделала?
– ахнул он и, подойдя к шкафчику, вытащил собственные чипы. Она не могла стереть их, но кто знает, вдруг ей стукнет в голову бросить чипы в унитаз или уничтожить каким-нибудь иным способом! Он забрал и общие чипы, те самые, на которых они были засняты вместе. К ним она имела такой же доступ, как и он.
Сообразив, что он делает, Энн тихо сказала:
– Обидно, что ты мне не доверяешь.
– Как я могу доверять тебе после такого?
– После чего, дорогой?
– Неважно, - вздохнул он.
– Все равно я уже их очистила, - сообщила Энн.
– Что?!
– Ну... тебя я не стерла. Я бы никогда не смогла стереть тебя. Или Бобби.
Бен наугад схватил первый попавшийся чип из общих - "Рождение Роберта Эллери Малли" - и сунул в плеер.
– Пуск!
– скомандовал он, и смотровая комната превратилась в родильную палату. Его собственный сим в зеленом халате стоял рядом с кроватью. До чего же беспомощная физиономия! В руках - сверток, издающий оглушительный визг. Постель смята и усеяна пятнами крови, но пуста. Роженицы не видно.
– Ах, Энни, зачем ты...
– Знаю, Бенджамен. Мне ужасно не хотелось этого делать.
Бен швырнул их общие чипы на пол - исковерканные, они разлетелись во все стороны. Он выбежал из комнаты и помчался вниз, то и дело останавливаясь, чтобы смерить презрительным взглядом портреты на стене. Интересно, нашел ли его двойник подходящую клинику? Необходимо убрать Энни из дома сегодня же. Бобби не стоило видеть ее в таком состоянии!
И тут он припомнил чип, отнятый у Бобби, и сунул руку в карман. "Свадебный альбом".