Свастика в небе. Борьба и поражение германских военно-воздушных сил. 1939–1945 гг.
Шрифт:
До этого времени они расценивали сантиметровые волны как непригодные для практического использования и поздравляли себя с тем, что Германия, по крайней мере, шла по правильному пути использования дециметровых волн. В результате в Германии не велось никаких работ с ультракороткими волнами. Это была дорогостоящая ошибка, и она не была исправлена столь долго, потому что Гитлер запретил все исследовательские работы в долгосрочных целях. Интересно обратить внимание на то, что в августе года генерал Мартини рекомендовал рейхсминистерству авиации срочно начать работы по созданию ламп для сантиметровых передатчиков, а также обеспечить радары «Вюрцбург» дополнительной коротковолновой аппаратурой, чтобы они могли использоваться зенитными батареями. Но его рекомендации были отвергнуты, прежде всего, потому, что немецкие производители категорически
С «роттердамским аппаратом» было много неясного, поскольку его важные части разрушились, но вскоре был сбит другой бомбардировщик с подобным радарным оборудованием на борту, и извлечение из его обломков деталей несколько добавило к тому, что немецкие ученые уже имели, и сделало их задачу более легкой. На основе их докладов генерал Мартини приказал собрать копию таинственного аппарата. Это было сделано, и в августе года его тайна открылась потрясенным ученым. Это был британский секрет «номер один». Секрет эффективного разрушения Гамбурга.
Британская тайна «номер два» содержалась в тех таинственных пакетах, врученных бортрадистам прежде, чем бомбардировщики поднялись в воздух, чтобы атаковать Гамбург. Пока они были на пути к городу, его жители безмятежно спали. Город был хорошо защищен, имелись глаза, которые «видели» приближающегося врага задолго до того, как он достигал побережья. На Гельголанде, Зильте [249] и на побережье Дании, Германии и Голландии стояли радары, которые засекали противника, когда тот был еще в 160–290 километрах. За время, которое ему требовалось, чтобы преодолеть это расстояние, оборона могла быть мобилизована и подготовиться к его встрече.
249
3ильт — остров из архипелага Северо-Фризских островов, расположенного вдоль побережья Шлезвиг-Гольштейна.
Та ночь была очень темная и тихая, и первоначально радары вокруг Гамбурга ничего не регистрировали. Затем внезапно на экранах стали появляться вспышки света, стремительно мелькавшие, перемещаясь вверх-вниз и из стороны в сторону. Потом на некоторое время все стихло, а затем внезапно началось снова. Поперек светящихся экранов замелькали темные полосы, и снова появились вспышки.
Сначала операторы были удивлены, а потом начали проклинать помехи. Что-то пошло не так, как надо, и они поспешили проверить исправность аппаратуры. Это происходило на каждой станции, но никто не знал, что такая ситуация складывается на всех станциях, и каждый продолжал отчаянно искать причину проблемы: какой-то технический дефект, необычные атмосферные помехи… Но все проверки показывали, что радары в порядке. Когда оказывалось невозможно установить источник помех или заставить радар функционировать в рабочем режиме, каждая станция информировала центр управления [250] , и вскоре там поняли, что вся система оповещения вокруг Гамбурга вышла из строя. Беспокойство сменилось паникой. Произошло нечто таинственное; никто не знал, что именно, но все опасались худшего.
250
Имеется в виду командный пункт штаба 2-й истребительной авиадивизии, имевший кодовое наименование «Сократ» и располагавшийся в хорошо замаскированном бетонном бункере около Штаде.
Подозрения центра управления оказались правильными: после долгих и упорных исследований английские ученые смогли установить длины волн, используемые немецкими радарами [251] . На английском побережье было построено множество станций постановки помех, и к этим стационарным станциям были добавлены еще и воздушные станции — самолеты, оборудованные аппаратурой постановки помех, способной сбить с толку немецкие радары. Одним ударом все немецкая система оповещения была повергнута в безнадежный хаос.
251
В ночь на 28 февраля 1942 г. специальная группа английских командос, высадившись на французском побережье Ла-Манша, атаковала
Приблизительно в 23.00 звукопеленгаторы обнаружили массу бомбардировщиков, приближавшуюся с запада. Сначала казалось, что она направляется к Любеку, но затем поток по широкой дуге повернул к Гамбургу. Пришло время начать действовать ночным истребителям Каммхубера, но они еще пока не были оснащены давно обещанным радаром «Лихтенштейн» SN-2, который позволял им обнаруживать вражеский бомбардировщик на дальности 8 километров.
В 23.17 первое предупреждение получили зенитные батареи. Ночные истребители уже были в воздухе, но, когда они включили свои радары, и на их экранах царил хаос. Старые радары «Вюрцбург», на помощь которых надеялись ночные истребители, вели себя словно сумасшедшие калейдоскопы, и операторы наведения наземных станций ничего не могли сделать. Вместо четких сигналов, указывавших на присутствие и местоположение вражеских бомбардировщиков, по экранам вверх и вниз метались сотни зигзагообразных вспышек. Скоро радиоэфир заполнился недружественными запросами пилотов ночных истребителей, требовавших сообщить, что происходит, и спрашивавших, почему они не получают четких сигналов. Никто ничего не мог им ответить, и они продолжали летать вокруг слепыми и бесполезными.
Внизу, на земле, зенитчики были наготове. Они знали, что с востока приближается много бомбардировщиков. В любую минуту первые из них могли оказаться в пределах их досягаемости. Антенны радаров были направлены в сторону, откуда должны были появиться бомбардировщики, и операторы оставались начеку. Но на экране вдруг промелькнули один или два быстрых зигзага, затем они запрыгали уже по всему экрану. Операторы с ужасом смотрели на стремительно кружившийся хаос точек, полос и вспышек. Они больше не могли передавать наводчикам пушек какие-либо данные; все, что они смогли сделать после поспешной проверки техники, — это сообщить в центр управления, что «аппаратура неисправна; причина неизвестна».
К этому времени все небо над позициями зениток было заполнено ревом масс бомбардировщиков. Стволы пушек слепо смотрели в звездное небо. Они ослепли, их «глаза», радары «Вюрцбург», которые обычно располагались на расстоянии 25–30 километров и передавали им данные о местоположении, курсе и высоте полета врага, были мертвы. Зенитная артиллерия открыла огонь, но она стреляла вслепую, и большинство снарядов бесполезно взрывались в небе, которое было заполнено равномерным гулом. Центр управления ничего не мог сделать. К тому моменту там знали, что все его радары вышли из строя. Оставались только прожектора. Пришел приказ: «Продолжать огонь». По крайней мере, жители Гамбурга должны были слышать пушки. Но теперь они могли также слышать и другие звуки: свист падающих бомб, грохот взрывов и ужасающий треск рушащихся зданий. И этот шум продолжался два часа.
В небе, переполненном ревом бомбардировщиков, кружились тонкие полоски фольги, плывшие вниз, словно искусственный снег. Изящное украшение рождественской елки, длиной около 30 и шириной около 2 сантиметров. Опускаясь по спирали, они представляли красивую мирную картину. Это был первый раз, когда они использовались над Германией, и теперь массами опускались на побережье, холмистую местность между Любеком и Гамбургом, на дюны, фермы, деревни и маленькие городки, леса, рощи, поля и луга. Их были миллионы. Время от времени небо к востоку от Гамбурга было полностью скрыто ими.
«Внимание! — предупреждали на следующий день таблички, установленные полицейскими. — Опасно! Яд!» Но озадаченные гражданские власти ошибались. Эти блестящие полоски были совершенно безопасны и годились лишь для детских игр. Но они точно были сделаны не для этого… Когда их доставили к генералу Мартини, он сразу понял, что они сделаны для того, чтобы подставить подножку немецким радарам, что с точностью и выполнили. В его собственном сейфе уже имелись такие полоски, и они находились там в течение последних шести месяцев. Доктор Бреунинг и доктор Пихельмайер, два инженера из технического управления, еще зимой 1941/42 года предложили их использовать, но эта идея была отклонена. Кое-кто должен был испытать шок, узнав, что теперь они в массовом порядке использовались врагом, — и этим кем- то был Геринг.