Свастика в небе. Борьба и поражение германских военно-воздушных сил. 1939–1945 гг.
Шрифт:
Первоначально темпы производства этого оружия были удовлетворительными. К апрелю 1943 года было изготовлено 700 штук каждого типа, с перспективой ежемесячного производства по 1200 штук каждого типа в ближайшем будущем. Но летом 1944 года Гитлер запретил дальнейшее производство, их запасы были отправлены на переработку, а самолеты, оснащенные специальными узлами подвески и аппаратурой наведения, были превращены в обычные бомбардировщики и использовались для «налетов возмездия» на Лондон. Герингу не много было известно о потенциальных возможностях этого оружия, он даже не знал, что им был потоплен линкор «Рома», и это было величайшей беззаботностью.
Дни больших сражений с конвоями в Заполярье прошли, и силы люфтваффе на Крайнем Севере становились все более слабыми и технически все более не отвечали задачам, которые они были призваны выполнять. Их главная задача в тот последний период состояла в том, чтобы поддерживать действующим важный водный путь из Рованиеми в Киркенес и Петсамо, чьи никель и молибден становились все более важными для Германии и который все более и более затруднялся действиями русских самолетов.
Глава 15
Самоубийство Ешоннека
Все меньше и меньше было слышно о Ешоннеке. К этому времени он понял, что шел по неправильному пути, и каждый прошедший месяц подтверждал эту его неприятную уверенность. Налеты люфтваффе на английские города не принесли успеха. Более, чем когда-либо, было ясно, как прав был Вефер, настаивая на создании дальних бомбардировщиков. Затем на пике неудачи люфтваффе над Англией наступил Сталинград. А потом был Тунис. Ешоннек говорил «да» и соглашался со всем. Конечно, было правдой, что начальник штаба, действовавший под руководством таких людей, как Гитлер и Геринг, никогда не мог быть полностью свободным в своих решениях. Но почему он не сказал ни одному и ни другому, если не обоим сразу, о том, что теперь так четко видел и что осознавал уже в течение некоторого времени? Как у начальника штаба, у него в руках были все факты. Почему он не использовал их? Адъютант Гитлера от люфтваффе, фон Белов, настоятельно советовал Ешоннеку добиваться встречи с Гитлером один на один, чтобы дать ему ясную и неприукрашенную картину ситуации. Но Ешоннек не осмеливался.
Большая часть ответственности за существующее положение люфтваффе была на нем, и он знал это. Он слишком долго цеплялся за идею относительно использования двухмоторного бомбардировщика и отвергал все другие предложения. Теперь он уже мог видеть, как неправильно это было. Германия испытывала недостаток прежде всего истребителей, но он всегда недооценивал их важность. Пока дела шли достаточно хорошо для него, он надеялся на то, что Гитлер будет всегда держать его «в седле», но теперь у него были основания полагать, что Гитлер намеревался отправить его в отставку. Он также знал, что не мог надеяться ни на какую поддержку со стороны Геринга. Ведь Геринг даже своего старого друга Удета осыпал проклятиями, для того чтобы переложить на него вину со своих собственных плеч.
Ешоннек очень хорошо знал Геринга. Этот человек полностью возложил всю вину за неудачу воздушного моста в Сталинград на плечи начальника Генерального штаба люфтваффе и не давал Ешоннеку никакой возможности проявить неудовольствие. Некоторое время Геринг вообще отказывался встречаться с ним. И в этот период возникла потребность в переброске частей в Италию. Поскольку Ешоннек не имел возможности связаться с Герингом, он самостоятельно принял решение о переводе эскадрилий люфтваффе в Италию. Как только Геринг услышал об этом, он позвонил Ешоннеку. Присутствовавший при этом Кессельринг слышал все, что говорил Геринг, — это было нечто большее, чем поток брани.
Побледневший и потрясенный Ешоннек положил телефонную трубку. Кессельринг, находившийся в шоке от услышанного, предложил себя в качестве свидетеля на офицерском суде чести, но Ешоннек устало отклонил его предложение.
— Это бесполезно, — сказал он. — Подобное постоянно происходит с этим человеком, и так будет всегда. И ничего нельзя с этим поделать.
После этого дела Ешоннека шли все хуже и хуже. Разрушение Гамбурга стало началом конца. Затем был налет на Пенемюнде, который задержал разработку гитлеровского любимого секретного оружия. Против своего желания Ешоннек начал понимать, что подошел к своему пределу; в Геринге усиливалась ненависть по отношению к нему, а Гитлер готовился уволить его со службы. Он решил не ждать неизбежного и 19 августа 1943 года, два дня спустя после налета на Пенемюнде, застрелился.
Ужасное опустошение, произведенное британскими бомбардировщиками в Гамбурге, ясно дало понять: требуется, наконец, что-то сделать, чтобы иметь возможность отражать такие налеты. Самым очевидным шагом было усиление истребительной авиации. Это мог видеть даже Геринг, и он отправился к Гитлеру с рекомендациями своих специалистов, но застал того в совершенно плохом расположении духа. Гитлеру вместо большого количества истребителей требовалось больше бомбардировщиков, чтобы он мог отплатить англичанам той же самой монетой. Он яростно требовал «налетов возмездия». Ввиду слабости немецкой бомбардировочной авиации такая идея была бессмысленной, но вместо того, чтобы возражать и продолжать настаивать на своем, Геринг снова уступил. Против своего же собственного мнения он немедленно согласился с Гитлером и предпринял все необходимые меры для контратаки на Англию. Его первым шагом стало назначение «командующим нападением на Англию» генерала Пельтца, который затем должен был сформировать специальное соединение бомбардировщиков, чтобы выполнить эту невыполнимую задачу.
В чем Пельтц нуждался, кроме количества, так это в подходящем для этого бомбардировщике, и он обнаружил, что фирма «Дорнье» сделала его — на бумаге. Дорнье [281] уже давно считал, что от двухмоторного среднего бомбардировщика не следует ждать многого, и потому намеревался создать нечто иное. Его проект представлял собой четырехмоторный самолет с двумя силовыми установками, каждая из которых состояла из двух установленных тандемом двигателей, одна располагалась в носовой части, а другая — в хвостовой, и каждая приводила в движение собственный пропеллер [282] . Этот самолет должен был летать быстрее, чем любая из существовавших моделей, его преимущество также было и в том, что если одна из силовых установок отказывала, то самолет спокойно мог находиться в воздухе с другой оставшейся.
281
В 1922 г. Клаудиус Дорнье на базе старого завода фирмы «Цеппелин» в Фридрихсхафене на берегу Боденского озера, на котором он работал с 1910 г., создал собственную фирму.
282
Фактически проект Dornier Р.231 предусматривал установку лишь двух двигателей «Даймлер-Бенц» DB-603, которые размещались по указанной выше схеме: один — в носовой части, а второй — в хвостовой.
Это была очень смелая идея, но техническое управление уже отвергло ее, потому испытания первого прототипа начались только в январе 1944 года. Они дали очень хорошие результаты, но массированные бомбардировки союзников тогда задержали производство нового самолета, и всего использовалось лишь одиннадцать машин [283] . Этим самолетом был Do-335. Британские пилоты, летавшие на «Темпесте», машине, способной развивать скорость 700 километров в час, затем сообщали, что они столкнулись с новым немецким бомбардировщиком, который мог запросто обогнать их [284] . Это был Do-335.
283
В действительности техническое управление еще в 1942 г. утвердило проект Dornier Р.231 и заказало постройку первого прототипа под обозначением Do-335V-1. Затем зимой 1942/43 г. фирма «Дорнье» получила заказ уже на 14 прототипов, 10 предсерийных самолетов, 11 серийных боевых самолетов и 3 двухместные учебные машины. Первый прототип был облетан 26 октября 1943 г., в мае 1944 г. началось производство предсерийных машин, а осенью 1944 г. были изготовлены и первые серийные самолеты Do-335A-1.
284
Максимальная скорость самолета Do-335A-1 на высоте 6500 м составляла 758, а крейсерская — 681 км/ч.
1943 год стал годом, когда Германия повсюду быстро теряла свои позиции на земле. После сталинградской катастрофы началось большое русское наступление, которое имело значительный успех. Последнее большое немецкое наступление было организовано и начато на Курской дуге, и оно потерпело неудачу. Русские немедленно ответили успешным контрнаступлением. 27 сентября союзники захватили большой итальянский аэродром в Фодже. Это значительно ухудшило для Германии стратегическую обстановку в воздухе. Хотя взлетно-посадочные полосы и все сооружения были полностью разрушены перед эвакуацией, саперам союзников потребовалось всего две недели, чтобы ввести в строй три взлетно-посадочных полосы для стратегических бомбардировщиков, и 15-я воздушная армия начала действовать из Фоджи, совершая налеты на Южную Германию. После этого немецкие силы противовоздушной обороны еще больше раздробились. Вскоре союзники начали выполнять челночные налеты: четырехмоторные бомбардировщики взлетали с баз в Англии, бомбили цели в Германии и затем приземлялись в Италии или в Северной Африке.