Свеча для трупа

Грэнджер Энн

История добропорядочных торговцев, трудолюбивых, бережливых, набожных и суровых, насчитывала больше ста лет. Простая жизнь, ограниченный ум, узкий кругозор. Миссис Арчибальд считает, что мир изменился к худшему. Маркби же думал, что, возможно, он изменился к лучшему.

Сержант Прескотт получил задание встретиться с Саймоном Френчем еще раз, с фотографией. Чтобы, чего доброго, не проездить зря, он сначала позвонил в ресторан — действие, которое бы по достоинству оценил суперинтендент.

— Мистер Френч, могу я приехать и поговорить с вами?

—

Зачем? — с мгновенно возникшим недоверием спросил Френч. — В прошлый раз я рассказал вам все, что знаю.

— Мы были бы вам очень обязаны. Мне нужно кое-что вам показать. Это займет не больше пяти минут.

— Но вы не можете приехать сюда! — возразил Френч. — Ну то есть, сержант, мы всегда рады вам как посетителю. Надеюсь, вы как-нибудь к нам зайдете! Но я бы предпочел, чтобы по полицейской надобности мы встретились где-нибудь в другом месте. О таких вещах всегда ползут самые невероятные сплетни. Некоторые из моих подчиненных очень молоды. И еще глупы. Они будут отпускать идиотские шуточки. Это подорвет мой авторитет.

Прескотт обдумал несколько вариантов и остановился на следующем:

— Тогда, может быть, вы приедете к нам, сэр?

— Ладно, — нехотя согласился Френч.

Он прибыл часом позже и с мученическим видом сел к столу. Прескотт показал ему фотографию трех сотрудников «Патитайм», где фигурировал и он сам, в более молодом виде, и объяснил, что от него требуется.

— В настоящий момент вы единственный, кто может нам помочь, мистер Френч, — сказал сержант с деревянной вежливостью, которая показалась бы неестественной любому, кто был бы менее самодоволен и напыщен, чем Саймон Френч.

Френч же почувствовал себя польщенным и оживился:

— Да, это Кимберли. Точно она! — Он указал на одну из девушек, ту, что пополнее.

— А вторая девушка? Вы узнаете ее? Хотелось бы, чтобы вы назвали ее имя.

— Я хорошо запоминаю имена! — гордо сказал Френч. — Память у меня, что называется, феноменальная! — Он постучал по фотографии. — Ее звали Дженифер. Фамилия иностранная. То ли польская, то ли… Дженифер Юрко — нет, Юровиц, точно. Юровиц. Ей всегда приходилось произносить свою фамилию по буквам. Хорошая девушка. — Френч кивнул. — Только проработала у нас недолго. Нашла себе постоянную дневную работу. Я слышал — и кажется, не ошибаюсь, — что она вышла замуж. Но присягать бы в этом не стал.

Его отпустили. Он поспешно вышел из участка, и уже через минуту покрышки его нового «порше» визжали по асфальту автостоянки.

Глядевший в окно сержант Прескотт задумчиво отметил:

— Будем надеяться, что новый радар-детектор, который работает в Бамфорде, не подведет. Пускай прищучат его за превышение скорости, если больше не за что.

Луиза Брайс сказала:

— Лучше помолись, чтобы он не въехал в кого-нибудь на шоссе, потому что он почти единственная наша ниточка. Что ж, на тебе Дженифер Юровиц. Думаю, нам может повезти. Сколько польских семей может проживать в таком городе, как Бамфорд? Френч говорит, что она вышла замуж. Если так, венчались они, скорее всего, в католической церкви. Попроси священника просмотреть записи. Проверь католическую среднюю школу. Она могла там учиться, и в дирекции мог остаться адрес ее родителей. Есть

у нас польский клуб или ассоциация? Она же не привидение — найдешь.

Оставив Прескотта переваривать услышанное, Брайс поехала к бывшим работодателям Кимберли.

За полчаса до этого она позвонила в офис «Патитайм-Кейтерес» и предупредила руководство фирмы, что уже едет. Никто из них не предложил, что сам придет в полицейский участок, чтобы сэкономить ей время. Для того чтобы увидеть хоть кого-то, Луизе пришлось записаться на прием, после краткого разговора с секретарем директора.

Эта женщина нервически заверила Брайс, что это абсолютно необходимо: «У миссис Стэплфорд очень напряженный график!» — «У меня тоже!» — отрезала Брайс, но на прием записалась.

«Патитайм» располагалась в одноэтажном панельном доме на окраине города, между оживленной улицей и спортивной площадкой начальной школы. Школа была скрыта от взглядов посторонних высокими стенами и деревьями — в отличие от здания «Патитайм», которое представало во всей своей красе каждому, кто проезжал мимо. Деревья между ним и дорогой были спилены подчистую. «Возможно, и без разрешения», — подумала Брайс. Над входом висел новый щит с названием фирмы, выведенным на фоне нарисованного несколькими штрихами поварского колпака. Были приложены все усилия к тому, чтобы создать впечатление процветающего дела. На парковке стояло несколько легковых автомобилей и щегольской микроавтобус с логотипом фирмы на боку. Войдя внутрь, Брайс окунулась в неистребимый запах карри и атмосферу лихорадочной деятельности. Везде были видны следы недавнего капитального ремонта.

Скорее всего, это были результаты деятельности нового директора, Паулины Стэплфорд, женщины неопределенного возраста с коротко стриженными волосами баклажанового цвета и совершенно плоской, без груди и зада, фигурой, которая у стареющих женщин иногда считается элегантной. На ней был хороший приталенный костюм в тонкую полоску и совершенно не идущий к нему джемпер с вырезом, открывавшим ее костлявые ключицы. Шею охватывало украшение в виде широкой ленты из золота. На пальцах с алыми ногтями блестели кольца размером с кастет. Она встретила Брайс словами:

— Ну, инспектор! Я могу уделить вам максимум пять минут. У меня встреча с важным клиентом!

Брайс заскрипела зубами, но улыбнулась. Она могла бы сказать, что уголовные расследования по закону пользуются приоритетом перед всеми другими делами, но на миссис Стэплфорд это вряд ли произвело бы впечатление. Она назвала цель своего визита.

Миссис Стэплфорд ответила презрительным фырканьем:

— Двенадцать лет назад! Послушайте, дорогуша, вы думаете, у нас тут так много места, чтобы хранить старые анкеты и документы?

— Вы могли оставить их, например, для налоговой инспекции! — сказала Брайс.

Она уже готова была наговорить резкостей — похоже, это был единственный способ справиться с Паулиной.

Миссис Стэплфорд злорадно рассмеялась:

— Дорогуша, рекомендованный срок хранения старых заявлений, анкет и тому подобного семь лет. Если бы мы держали их по двенадцать лет, то сейчас сидели бы по самую шею в бумажках. И в любом случае с того времени фирма перешла в другие руки.