Сведи меня в могилу
Шрифт:
Подавляя стеснительность, пытливо всматривалась. В далёком прошлом они с Богатом могли считать друг друга знакомыми. Вини не особо помнила студенческие годы, но случись что-то важное – не забыла бы наверняка. А так всё касающееся однокурсника ограничивается парой сцен.
В один прекрасный день, когда пары закончились и все расходились, Богат остался. Сел в коридоре, понурив голову. Вини бы прошла мимо, но задержалась. Подсела, неловко поинтересовалась причиной его печали. Может, ему нездоровится. Он и так не отличался скрытностью, а тогда на эмоциях пожаловался. Даже уговаривать не пришлось. Хорошо запомнила, как кинематографично солнце окрашивало алоэ на
Второй такой историей, одной из тех, которые прокручивают перед сном, изнывая от стыда, был выпускной. К алкоголю Вини столь же равнодушна, как к спасению редких австралийских радужных лягушек. По сей день на светских мероприятиях, в обход негласного устава, мочит губу в шампанском и весь оставшийся вечер греет игристый напиток в руках. А на выпускном как-то поддалась кутежу. Пока трезвая часть Я, подавленная голодом по веселью, наивно полагала, что в стае волков на волчонка никто не обратит внимания, пьяная девчонка открыла в себе наклонности экстраверта. Под раздачу попал в том числе Богат, мирно посапывающий за столом. Девушка подсела.
«Второй раз. Надо же, – вдруг поняла Вини – А я, оказывается, навязчивая».
Растрясла его, требуя внимания. Слово за слово. Кажется, они говорили про воспоминания. Что, скорее всего, забудут даже имена друг друга. Тогда Вини назвала Богата Божком. Это в её памяти отпечаталось хорошо. Клеймом выжжено, так тупо это было. Настолько, что сознание начисто стёрло реакцию парня из воспоминаний. То, что он подначил её, назвав себя Богом, также тактично опустила.
На этом всё. Больше Винивиан Степанчик и Богата Громыка (хотя та знала его как Чекан) ничего не связывало. Вот хозяйка дома сейчас и осмелилась на прямолинейность. И с близким другом не решилась бы на бестактное прямодушие, а с посторонними осторожная Вини никогда не была столь опрометчива. Однако сложившаяся ситуация побуждала принимать неожиданные решения. Как золочённое закатной дымкой алоэ на подоконнике. Непонимание вызывает страх. Страх вызывает отвагу.
У Богата другая фамилия. Вряд ли это единственная новая его черта. Ещё и эта шуточка по телефону. С чего бы ему обращаться за помощью именно к ней? Давно ли он знает о её финансовом положении? На самом деле ли у него дома вышел из строя водопровод?
Все эти вопросы читались на лице Вини, как нецензурщина на заборе. Но не одна она выучила тактики ведения диалога. Богат отхлебнул чая, сфокусировал глаза на её переносице, чтобы избежать прямого зрительного контакта. Лучшая защита – нападение, а оружие – правда. Оно уже доказало свою эффективность в этом бою.
– Мне больше не к кому было обратиться. Единственный друг и тот кинул.
Прыснула:
– Да быть такого не может!
– Я сказал, что закопал бизнес, а ты даже не поинтересовалась, на что живу. – Выдержав выпытывающий взгляд, выдал. – Я альфонс.
Богат даже не догадывался, что она может выгибать бровь. Вини в экстренном порядке запустила в мозгу анализ доступной ей информации для оценки достоверности его слов. Если в те годы он выглядел, как положено молодому студенту, теперь перед ней сидел мужчина под тридцать. Выбрал остановиться на этапе «зрелости» солидности ради? Мама и папа не подарили модельной внешности с угловатыми скулами или греческим носом, а сам он не потрудился построить себе атлетичное тело. Разве что отдельные черты выдавали итальянские корни. Однако на таких, как Богат, у женщин (и некоторых мужчин) огромный спрос. Не походил на живую секс-куклу, но весь образ на подсознательном уровне убеждал в выгодности избрания именно этой особи для совместной жизни. Самый обычный человек, привлекательный. Едва заметные шрамы на костяшках пальцев (значит, умеет работать руками), лёгкая щетина, добрые глаза.
«Я надёжный. Я семейный. Со мной ты будешь как за каменной стеной. Я даже работаю. Работа – дело мужское. Но когда приду домой, в наше уютное гнёздышко, сделаю тебя самой счастливой», – так говорил не Богат. То обещал его облик, взгляд, и даже тембр.
Вини поверила ему. Чего-то такого от него даже могла ожидать. Только сенсационное заявление её нисколько не успокоило.
– Так, получается, у тебя много подружек? И никто не помог?
– Никто.
– Предпочитаешь тяжёлые расставания?
– Скорее они предпочитают. Я не виноват, что воюют до последнего.
«Да, не виноват», – передразнила Вини, но вслух сказала:
– Ни детей? Ни жены?
– Жён у меня было восемь. Сейчас холост, как ты, наверное, поняла. Детей не завёл. Те, с кем вступал в брак, уже имели двоих от предыдущих. Да и не нужны мне молоденькие. Только пустая трата времени.
Вини покосилась на свою механическую руку. Она не двигалась.
– Ну а родственники? Родители? У тебя есть брат или сестра?
Скривил рот.
– Ну раз я здесь, – понизил тон. Тема ему явно наскучила.
А вот взгляд Вини потеплел.
– Ты такой честный. Знаешь, я даже отвыкла от подобного общения. Но ты выпил весь чай и больше не наливаешь, потому позволь задать последний вопрос и разойдёмся. Очень хочу знать, останется ли его ответ тем же… Ты здесь, потому что у тебя дома прорвало трубу?
Гость посмотрел на неё так, будто в следующую секунду собирался покинуть столовую с громким топотом. Однако в то же мгновение внезапно переменился в лице, загрустил. Это была истинно мужская печаль. Сдержанная, холодная.
– Нет у меня больше дома. – Богат посмотрел прямо ей в глаза, сжал кулак, будто его внезапно скрутила боль. Вполголоса заговорил. – Вини, я стал жертвой чёрных риэлторов. Меня похитили со свадьбы бывшей и пичкали наркотой, пока не подписал доверенность на продажу. Всё, что осталось – чемодан со шмотьём и шестьсот рублей, триста из которых потратил на проезд сюда.
Вини сидела потрясённая, брови сошлись на переносице и изогнулись дугами. Богат нашёл бы это выражение лица комичным, но ему было как-то невесело. Хозяйка заёрзала на стуле:
– Надо… надо позвонить в полицию.
– Не надо. Ничего не докажешь, даже если сдам анализы. Только в психушку упекут.
– Ты чего? Надо заявить… надо… что-то делать.
Вини задыхалась, скованная шоком и забытым чувством беспомощности. Оно случается, только где-то там, с другими. Страшно, когда нечто подобное происходит рядом с тобой, так близко.
– Да ты присядь, – успокаивал её гость, точно речь шла не о нём, а о каком-то дурачке из армейской байки. – Раз пошла такая пьянка, мне бы только у кого-нибудь перекантоваться.