Свенельд. Янтарный след
Шрифт:
– Э… – начал Стейн, ошарашенный новой мыслью, но умолк.
– Х-ха! – вполголоса произнес Хлёдвир.
– Ты сказала… Госпожа… что ищешь мужа? – Стейн наклонился вперед.
Слово «госпожа» он произнес так, как будто это имя и одновременно титул – имя Фрейи.
– Так и есть, – Снефрид слегка улыбнулась, лихорадочно соображая, как теперь держаться. – Он отправился в странствия… три лета назад, и вот теперь я…
Она замолчала, поняв, что продолжает говорить о Фрейе.
Но не только она знает сагу о пропавшем Оде. Ее знают все. Как и о том, что Фрейя ищет Ода, в измененном
– Глаза… – пробормотала Това, поспешно отодвигаясь на помосте. – Я сразу увидела… ее глаза…
Снефрид опустила ресницы. От отца и его предков ей достались глаза удивительного цвета – серебристо-серые, очень светлые, с легчайшим отливом лепестка фиалки. Даже Ульвар, еще пока ей было только десять лет, говорил, что ее подкинули альвы. А она в ответ объясняла, что никто ее не подкинул, а ее прапрадед родился от Скульд Серебряный Взор, дочери конунга альвов, которой Асбранд Снежный однажды дал приют в зимнюю ночь, когда она пришла к нему в облике безобразной старухи, заколдованная своей мачехой…
Видно, придется рассказать эту родовую сагу еще раз, подумала Снефрид. Но сказать ничего не успела. Стейн живо поднялся с места, приблизился к ней и почтительно остановился в трех шагах. Потом отвесил поклон и в волнении сдвинул шапку на затылок.
– Г-госпожа… Это великая честь для нас… что ты удостоила… посещением наше скромное жилище, – он говорил неуверенно, не зная, хватит ли у него учтивости для самой богини. – Мы готовы… предложить тебе все, чем владеем. Хоть и я не ждал… что однажды ты войдешь… хотя всем известно, что ты странствуешь по свету и можешь зайти в любой дом…
– Хоть сегодня и не пятница [2] … – пробормотала ошарашенная Това.
– Ваше гостеприимство очень приятно мне, – Снефрид улыбнулась.
Она вовсе не имела намерения притворяться богиней и тем более извлекать из этого какие-то выгоды. Но Фрейя и правда говорила ее голосом и в ее лице вошла в этот дом.
– Постарайся принять ее как следует, Стейн! – воскликнул еще более оживившийся Хлёдвир. – Это же такой случай для тебя! Не каждый день в дом является богиня!
2
Пятница у германцев была днем, посвященным Фрейе.
– Э… – Стейн оглянулся на него.
Понятно, что посещение богини – редкая удача для смертного, но так сразу и не придумаешь, чего попросить, чтобы не разгневать ее дерзостью и жадностью и не оказаться обращенным в жабу.
– Воспользуйся же этим случаем! – настойчиво посоветовал Хлёдвир. – Путь Фрейи лежит в дальние края, другого такого не будет!
Даже Асвард, похоже, удивился, не говоря уж о самой Снефрид. Этим же вечером Хлёдвир ясно дал понять, что невысоко ставит жену какого-то разорившегося беглого торговца, бывшую любовницу Эйрика Берсерка, отосланную им прочь. Стоило бы ждать, что он поднимет на смех простодушных хуторян, принявших эту бабенку за саму богиню. Однако нет – Хлёдвир старался утвердить Стейна и его домочадцев в этой мысли. Но почему?
– Тебе бы следовало попросить ее о помощи в твоем деле, – Хлёдвир не заставил их долго мучиться от любопытства. – В твоей тяжбе с троюродным братом. Фрейя в близком родстве с альвами, ее
Произнося эту речь, Хлёдвира поглядывал на Снефрид, и в светло-карих глазах его блестела неприкрытая радость. Можно было подумать, что он радуется за Стейна, которому выпал такой прекрасный случай. Но Снефрид видела в его взгляде явное злорадство: он надеялся выставить ее в глупом виде. Как может молодая женщина разрешить тяжбу, которую отказался решать старый, опытный конунг! Она улыбнулась в ответ.
– Это правда, госпожа, мне очень нужна твоя помощь в этом деле. – У Стейна прояснилось лицо. – Если бы ты могла убедить Бергстейна, что наш прадед желал наделить обеих дочерей равными правами… Та женщина, правда, была его рабыней, но его жена уже лет десять как умерла, когда родилась моя бабка Дагню, так что он держал ее совсем как жену и наверняка хотел, чтобы ее потомки обладали всеми правами его наследников…
– Я не могу решать за вашего прадеда, тем более что он давно умер. Но я могу спросить, какова была его собственная воля.
– Спросить?
Между людьми на скамьях и помостах пролетел удивленный ропот.
– Ну конечно. Он ведь похоронен здесь, на острове?
– Да, у нас есть могильное поле и хёрг [3] , мы там приносим жертвы альвам.
– Если ты проводишь меня туда, я постараюсь вызвать дух вашего прадеда… Сэмунда, ты сказал?
– Да, Сэмунд Коготь.
– И он сам скажет вам, какова была его воля насчет наследства. Но будет лучше, если ты вызовешь твоего брата Бергстейна и он тоже услышит своими ушами.
3
Хёрг – куча камней, место жертвоприношений.
Немного поспорили, когда это следует сделать. Приближалось новолуние, серп убывающей луны был тонок и давал мало света, но ждать дней девять-десять, пока он подрастет, Асвард Соболь отказался наотрез, да и Снефрид не хотела медлить в самом начале пути. Им предстояло пересечь море, и не стоило упускать хорошую погоду. В итоге Стейн послал сына-подростка верхом на хутор Бергстейна с требованием прибыть немедленно, если хочет увидеть, как покойный Сэмунд при посредничестве самой Фрейи разрешит их тяжбу.
– А ты, Хлёдвир, пойдешь с нами? – спросила Снефрид. – Ты сам это придумал, тебе ведь любопытно, что выйдет?
– Нет, я уж лучше останусь здесь! – Тот замотал головой. – Больно жутко – на ночь глядя ходить на могильное поле да звать мертвецов!
– А, так ты горазд только давать мудрые советы!
– Кто мудр, тот осторожен! – наставительно ответил Хлёдвир.
Начинало темнеть и до полуночи оставалось недолго, когда Стейнов сын прискакал с ответом Бергстейна: он, мол, не знает, что такое они затеяли, но к полуночи будет ждать на могильном поле. Собрались целой дружиной: Асвард Соболь, Стейн и кое-кто из его домочадцев, Снефрид с Лейви и пятью его товарищами. Хлёдвир остался в усадьбе, но вышел их проводить.