Свердловск 1977
Шрифт:
Подстёгиваемый нетерпением, Степан Арамович, закончив разговор с конструктором, поднялся к себе в номер. Переговоры с Москвой заказывать ещё рано. Перебрав в уме список своих знакомых, он собирался позвонить двум журналистам, которые наверняка будут в курсе последних столичных новостей.
Мужчина постарался успокоиться. Пока у него нет повода, чтобы делать какие-то смелые предположения и выводы. Слишком неправдоподобно выглядит сама идея предсказаний. Да что он врёт сам себе? Он же знает людей, и жизнь научила его достаточно хорошо понимать, когда ему врут, а когда нет.
Степан Арамович помотал головой. Надо же, что только не придёт в голову, когда ты остаёшься вечером один в гостиничном номере. Вытащив записную книжку, он приступил к заказу междугородних переговоров.
– Артур, привет. Как дела, как столица?
– первым звонком его соединили с известным журналистом, который не выдержал бремя выпавшей на него славы, н потихоньку спивался, хотя и по-прежнему оставался "в обойме".
– Ты представляешь, сегодня в Москве произошло три взрыва, один из них в метро, а другой рядом со зданием КГБ. Количество погибших я пока не знаю, но раненых очень много, - журналист, явно "принявший на грудь" по поводу субботнего вечера, с ходу выложил самую горячую новость дня.
– Пятьдесят лет в стране терактов не было, а тут на тебе, только все после празднования расслабились, и получите.
Празднование семидесятилетия Брежнева происходило шумно и помпезно. Две недели назад по Москве было трудно проехать из-за сотен делегаций, которые прибыли на торжества.
– Вот это да. У вас там война, что ли? Что хоть говорят?
– Пока не понятно. Органы шерстят диссидентов, те орут, что это провокация органов. Мне уже коллеги из-за рубежа звонить начали, интересуются, что и как.
– Понятно, значит мой звонок не ко времени...
– А ты что хотел-то?
– У нас гастроли на Урале хорошо пошли. Ребят чуть не на руках из зала выносят. Вот, думал тебя с фотографом вызвать, да пару статеек заказать, - Степан Арамович заранее продумал объяснение звонка, поэтому его предложение прозвучало вполне естественно.
– Сейчас точно не смогу, сам понимаешь, что вокруг творится. Если очень надо, могу кого-то из молодёжи послать, - ответил журналист, понимая, что заказные статьи неплохо оплачиваются, и не всем их предлагают.
– Мне твоего уровня человек нужен. Молодежь я и сам могу пригласить. Так что попозже созвонимся, когда у вас вся кутерьма затихнет, - закончил Степан Арамович разговор, уверенный в том, что цель его звонка собеседнику обозначена достаточно, как и тем, кто ещё мог оказаться на линии, прослушивая телефонные разговоры.
С Михаилом, молодым, но талантливым корреспондентом Комсомольской правды, разговор прошёл примерно в том же ключе, но с той разницей, что он пообещал прилететь через четыре дня в Челябинск,
Вытерев вспотевший лоб, Степан Арамович в возбуждении начал мерить шагами номер. Эту привычку он перенял у Деда, который тоже, обдумывая что-то важное, мог долго ходить взад-вперёд по кабинету, заложив руки за спину.
Своё желание - немедленно поехать и всё выяснить у Павла, пришлось придавить усилием воли. Достаточно он уже вчера погорячился в разговоре с этим загадочным парнем.
* * *
Два красно-белых Икаруса подъехали к гостинице в десять утра. Техники, всё ещё разгорячённые отгрузкой аппаратуры в грузовую фуру, толпились на улице. Понемногу начали выходить музыканты. Иринка носилась между этажами гостиницы, активно подгоняя отстающих.
За общей суетой не заметили, как выехали из города. До свидания, Пермь - славный уральский город, может и не слишком заметный на фоне других, но от этого не менее важный для полноценной жизни нашей страны.
Сыто урча дизелями, автобусы быстро домчали нас до поворота на Суксун, где н сделали небольшую остановку у придорожного кафе.
– Почему-то родиной самоваров считают Тулу, но на самом деле первые самовары начал делать демидовский завод в Суксуне. Только спустя шесть лет Демидовы перевезли отсюда часть мастеров в Тулу, - услышал я голос Николая, стоящего у автобуса среди курильщиков. Похоже, ему не поверили, потому что кто-то затеял с ним спор.
– Павел, можно на пару слов, - Степан Арамович, ухватив меня за руку, отвёл немного в сторону, - Объясни мне, разве нельзя было избежать жертв в Москве?
– Нет, я знал только город, время и количество взрывов. В это никто бы не поверил, а подробности я и сам не знаю.
– Знал, значит...
– со значением произнёс Степан Арамович, пристально глядя мне в глаза.
– Не спрашивайте, откуда. Считайте, что мне просто приснилось.
– ответив, я оглянулся по сторонам. Знакомое ощущение зала, тянущего из меня энергию. Сориентировавшись, повернулся лицом к автобусу.
– Что с Александром?
– я показал на солиста Цветов Лосева, серо-белое лицо которого увидел через стекло автобуса.
– Спит наверно, - пожал плечами администратор.
– Не похоже, - пробормотал я и быстро пошёл в автобус Цветов.
Лосев горел. Холодными, после улицы, руками, я не сразу понял, насколько высокая у него температура. Растерев руки, и для сравнения пощупав сначала свой лоб, определил, что разница температур у нас очень существенная. На мои действия певец почти не реагировал, только из глаза у него выкатилась слезинка. Я обратил внимание на учащённое дыхание и то, как он держится за грудь.
– Что с ним?
– Степан Арамович тоже забрался в автобус н встал в проходе, мешая мне выйти.
– Очень похоже, что воспаление лёгких, он даже не реагирует ни на что. Пропустите, я сейчас вернусь.
Когда торопишься, всё как назло получается из рук вон плохо. Сначала я искал свою сумку, потом нащупывал в ней фляжку, которая словно запропастилась куда-то. Бегом кинулся обратно.
Вокруг больного музыканта суетились трое. Опознав в спину только администратора, я пробился к больному, попросту расталкивая остальных.