Сверхновая американская фантастика, 1997 № 01-02
Шрифт:
Все смолкло. Остался лишь Лукас при свете гаснувшего огня на проклятом месте. Он отыскал у реки свою лошадь, вскочил в седло и вернулся домой. Рассказал все только папе, который просил его больше никому об этом не говорить. Но через неделю Лукас занемог. Он только смог пробормотать, что ему отомстили сестры Трементина. Все остальное время уста его сомкнуты столь плотно, что он не в силах есть. Он угасает. Он гибнет…
Они долго молчали, каждый думая о зле, павшем на их брата.
— А вы ходили к Тенорио? — спросила мать.
— Папа был против этого. Он не верил в ведьмовство. Но Хуан, Пабло и я — мы отправились к Тенорио, да только не смогли предъявить ему обвинения хоть в чем-нибудь, ведь у нас не было доказательств. Он только посмеялся над нами и заявил, что вправе застрелить нас, если мы предъявим бездоказательное обвинение; а в своем салуне он держит свору приспешников. Он заявил, что у него есть свидетели на случай, если мы затеем что-либо. Так что нам пришлось уйти. Он посмеялся над нами.
— Ах, это злой человек, — содрогнулась мать.
— Зло порождает зло, — сказал дядя. — Знали, что жена его делала глиняных кукол и протыкала их иглами. Много жителей долины заболело по ее милости… даже умерло от ее порчи. Она поплатилась за свои грехи, но успела произвести на свет троих ведьм, чтоб продолжать свое дело в нашей мирной долине…
— Я готова, — прервала его Ультима.
Обернувшись, я увидел, что она стоит и смотрит на нас С собой она захватила только маленькую черную сумку. И сама она была в черном, а головной платок закрывал лицо; сверкали лишь ее ясные глаза. Она держалась с достоинством, и несмотря на малый рост, готова была вступить в битву со всем тем ужасным злом, о котором я услыхал только что.
— Гранде, — мать подошла и обняла ее. — Нелегко то, с чем мы просим тебя, но ты — последняя наша надежда.
Ультима стояла неподвижно. — Зло нелегко уничтожить, — сказала она, — и любая помощь дорога. — Она поглядела на меня, и взгляд ее заставил меня выступить вперед. — Мальчику придется поехать со мной, — прошептала она.
— Что? — удивилась мать.
— Антонио поедет со мной, он мне понадобится, — мягко повторила Ультима.
— Я поеду, — сказал я.
— Но почему? — спросила мать.
Дядя ответил: Он — Хуан…
— Так.
— И в нем сильна кровь Луна…
— Славься, Пречистая Дева, — пробормотала мать.
— Так нужно, если ты хочешь, чтобы твой брат исцелился, — провозгласила Ультима.
Мать взглянула на брата. Дядя только пожал плечами.
— Как скажешь, Гранде, — сказала мать. — Энтони будет на пользу повидать родичей…
— Он едет не в гости, — торжественно сказала Ультима.
— Я приготовлю одежду…
— Он поедет, как есть, — сказала Ультима. И обернулась ко мне. — Ты хочешь помочь своему дяде, Антонио?
— Да, — ответил я.
— Будет трудно, — предупредила она она.
— Не страшно, — сказал я. — Я хочу помочь.
— А если люди скажут, что ты идешь на поводу у знахарки? Тебе не будет стыдно?
— Нет. Я буду гордиться, — заявил я с жаром.
Она улыбнулась.
— Идем, мы теряем драгоценное время… — Дядя и я последовали за ней наружу и забрались в грузовичок. Так началось наше странное путешествие.
— Adios, — напутствовала мать, — Siudado! Saludos a papa i а todos! Adios! [68]
68
До свидания. Будьте осторожны. Привет папе и всем остальным. (исп.)
— Adios! — отозвался я, повернулся и помахал ей.
Дорога в Эль Пуэрто всегда была приятной, но сегодня она была полна странными предзнаменованиями. Фермы за рекой были безлюдны, вихри и столбы пыли застилали горизонт. Никогда не видал я ничего подобного; казалось, мы ехали в островке покоя, но дальше вокруг нас небеса хмурились. А когда мы прибыли в деревню, увидели рогатый месяц среди ясного неба, стоявший точно между двумя темными месами [69] на юге долины!
69
Meca (исп.) — так называются плоскогорья на юго-западе США.
— Луна рода Луна, — заметил дядя, нарушив молчание единственный раз за всю поездку.
— Добрый знак, — кивнула Ультима. — Вот оттого-то это место зовут Эль Пуэрто де ла Луна, сказала она мне. — Видишь: эта долина — врата, через которые луна каждый месяц совершает свой путь с востока на запад… Поэтому естественно, что люди Луна пришли в долину. Они насадили злаки и ухаживали за своей живностью, согласно лунным циклам. Проживали жизнь, пели песни, и умирали под смену лун. Луна была их богиней.
Но отчего погода такая странная сегодня? И зачем Ультима привезла меня с собой? Я хотел помочь, но как мог я это сделать? Только потому, что меня звали Хуаном? А как моя невинная кровь Луна могла помочь снять проклятие с моего дяди? Я не знал этого, но мне предстояло узнать.
Пыльный след тянулся за грузовичком, мчавшимся по пыльной улице. Мертвенно тихо было все в Эль Пуэрто. Даже собаки не лаяли на машину. А мужчин деревни не было на полях, они сгрудились за углами саманных домиков, перешептываясь, пока мы ехали мимо. Дядя правил прямо к дому деда.
Долго никто не показывался, и дядя забеспокоился. Женщины в черном безмолвно входили и выходили из дома. Мы ждали.
Наконец появился дедушка. Он медленно перешел пыльный дворик и приветствовал Ультиму. — Medica [70] , - сказал он, — У меня есть сын, который умирает…
— Abuelo [71] , - отвечала она, — У меня есть снадобье для твоего сына.
Он улыбнулся, протянул руку сквозь открытое окно и коснулся ее руки. — Совсем как в былые дни, — сказал он.
70
Целительница (исп.)
71
Старик, дедушка (исп.)