Сверхновая. F&SF, 2007 № 39-40 (выборочно)
Шрифт:
Сим подошел к окну. Резко раздвинул занавески. На лужайке внизу никого, но вдали, на прилегающем к ограде поле пшенице он различил движение.
Джордж, подумал он. Какой дьявол тебя попутал?
Он помедлил еще немного, потом направился к двери. Но на лестнице внезапно его охватил страх.
Джордж шёл по тропинке среди пшеничного поля. Он надеялся, что ужасный старикашка не догадывается о его цели, но кто знает? Вполне вероятно, что он нарочно выманил Джорджа, желая довести до конца начатое в тот день, когда он убил Мэй и Марджори. Покончить с ним навсегда. Чтобы Джордж
Этот котелок — его он помнит хорошо.
А там, в мотеле, всё с тем же саквояжем, с кем он говорил? — С его дядей Симом. Не связан ли как-то с ним дядя Сим? Нет, трудно поверить этому. Сим, как все остальные люди, тоже думает что всему виной метеоусловия.
А все этот старикашка в котелке. Сколько бед он принес. Какое горе, какие страдания. Эти черные извивающиеся свирепые звери в его бауле — они там и сейчас толкутся в нетерпении выскочить наружу. Вот почему воздух был так неподвижен. Он застыл от страха перед ними.
Легкий порыв ветра примял пшеницу. Его прохладные пальцы коснулись лица, будто слепой пытается определить, кого обнаружил. Нужно спешить, подумал он. Уже готовится. Вот-вот он выпустит одного из своих зверей, и тот разнесет всё в щепки.
Ветер усилился, по пшенице побежали волны. Запахло сухой землей и мякиной. Пыль летела в глаза и слепила их.
Он неуверенно двигался вперед. Мэй, Мэй, думал он. Волосы цвета пшеницы отливали на солнце, как золотой шелк под его рукой, обнимающей её плечи. Румянец, заливший ее целиком, когда впервые они невинно ласкались на заднем сиденье машины. Было ли это? Или это его бедный поврежденный рассудок извлек из череды теле- и кинообразов?
А Марджори — о, боже мой, Марджори! Ее изломанное тело, брошенное жутким зверем среди развалин дома. Бледные как мел щёки в зеленоватом свете, золотистый шёлк волос потемнел от дождя и крови. А тело холодно, совсем ледяное — ничто его уже не согреет.
Его глаза опять затуманились, на этот раз не от пыли, а из-за кошмарного воспоминания.
Ветер подул сильнее. Он налетал порывами и пронизывал до костей.
Джордж внезапно подошел к месту, где колосья пшеницы полегли полукругом. И там, в самом центре, сидел на корточках возле саквояжа человек в котелке.
Он поднял голову, и его глаза блеснули зеленым светом, подобно зарнице. Джордж еще не успел ступить на примятую площадку, и поспешно пробирался в бушующей темноте. Человек в котелке продолжал заниматься своим делом, как будто и не заметил его.
Его саквояж был раскрыт, и именно оттуда вылетал ветер, извергаясь бесконечным потоком. В саквояже шевелились кожаные мешочки, будто внутри них кто-то возился. Выбрав один из них, старикашка подержал мешочек перед глазами, решил, что это не то и положил назад.
Он порылся еще, вытащил два или три мешочка и опять положил обратно. Каждый дрожал в его руке как бы в нетерпении вырваться на свободу, а затем в расстройстве подскакивал на дне саквояжа. Наконец он нашел тот, который искал. По губам зазмеилась зловещая улыбка.
Он сунул мешочек себе в боковой карман, закрыл баул и отставил его в сторону.
Старикашка вытащил его наружу. Защемив горловину большим и указательным пальцами, медленно распустил стягивающий шнурок. Затаившийся зверь знал, что скоро выйдет наружу. Казалось, он готовится к броску.
Черный человек опустил кожаный мешочек на землю и разжал пальцы. Что-то вырвалось наружу. Маленькая извивающаяся воронка тьмы, казалось, концентрировала вокруг себя жуткий зеленоватый свет.
Опять поднялся ветер. Обтекая Джорджа, он дул к центру площадки. Воронка собирала ветер отовсюду, она питалась им. Она росла. Суховей достал что-то, похожее на указку из внутреннего кармана. Он растянул эту указку в длину почти до трех футов. Затем начал подправлять черную воронку, легко ударяя то там, то тут, заставляя действовать по своему желанию. Теперь уже вихрь вырос по колено. Джордж слышал производимый им пронзительный звук, напоминающий звук электровентилятора, работающего на большой скорости. Он также слышал потрескивание жёлто-зелёных искр молнии, создаваемой этой воронкой.
Тот самый зверь, подумал он, и колени его подкосились.
Зверь, погубивший всех.
Ветер завывал все сильней в ушах Джорджа. Теперь воронка вздыбилась выше головы медведем-гризли. Он ревел злобно и требовательно. Суховей важно ходил вокруг него, как укротитель, отступая, когда тот бросался на него, затем щёлкал стеком, напоминая, кто хозяин.
Зверь вырос еще больше — став свирепым носорогом, потом — тираннозавром. Чёрный человек оставался его чванливым хозяином, потешающимся властью над мощью создания, которое он держал в узде, его зелёные глаза излучали злобную радость.
Затем внутри воронки засверкали молнии, настоящие молнии. Страшилище бросалось во все стороны, неистовствуя, будто с десяток курьерских поездов свистело и гудело внутри. Суховей откинул назад голову и разразился хохотом.
Джордж полз на четвереньках, цепляясь за землю, чтобы его не унес ветер. Точь-в-точь как в тот раз. Только теперь погибнет он.
— О, Мэй! — вскричал он. — Марджори-и!
И тут его силы умножились. В душе поднялась гигантская волна, под стать перенесенному горю. Он поднялся наперекор ветру и ринулся через смятую пшеницу к человеку в котелке.
Тот заметил его и повел своей указкой. Шквал ветра вырвался из самых недр вихря. Налетел на Джорджа и свалил его с ног.
Переносица хрустнула, и во рту появился вкус крови. Но он все же поднялся. Новый страшный удар вихря-зверя. Джордж упал в пыль и смотрел вверх прямо на громаду.
«Сим», — взывал он, — «помоги мне».
Но Сима не было. По крайней мере, здесь. Ему придется биться в одиночку.
Джордж поднялся на четвереньки. Человек в котелке бесновался, размахивая своей указкой, как дирижерской палочкой. Огромный зверь всё ревел и ревел, и ослепляющие удары энергий клокотали в его страшной воронке. Джордж собрался и вложил все силы в бросок. Этот глупец думал, что с помехой покончено. Этот глупец смотрел в другую сторону. И теперь Джордж сцепился с ним.