Сверхновые религиозные звезды
Шрифт:
– А откуда йагмаг узнали про море Нези и Папуа? – поинтересовалась Кияма Хотару, разливая какао по кружкам.
– Вот, - Штос коснулась пальцем пластиковой игрушки наподобие краба с клешнями, прицепленными к поясному шнурку «lza», - тут woki-toki-phone и topical-info-TV.
– Называется «tokinfo», - сообщил Окедо, - Удобный dick для тех, кто привык носить коммуникатор на поясе, а не на плече, как в Кирибати, и не в кармане, как в Японии.
– А в Папуа, - добавил Эланг, - носят на поясе, но в кармане. Это папуасы придумали удобные пояса с карманами, а подсмотрели у шотландцев, поэтому называют: «kilt».
С
– «Tokinfo» придумала Пиопио, она vahine Хенаиофо Тотакиа, который старший сын Фуопалеле, - продолжила Тиви, - Когда готовилось освобождение Западного Папуа и Южных Молуккских островов, пришли волонтеры татутату, это племя буньипов, из которого Йи, vahine Сиггэ. Они носили «lza», на который удобно что-нибудь цеплять. Поэтому, Пиопио придумала gadget в виде вот такого краба. А потом к этому крабу в Кимби-колледже, в Новой Британии придумали язык «Robotic Britain Nova» - robobri, канал «topical-info-TV», и софтвер-адаптер «lingua support mix interactive» - Lsmi.
– Нет, - возразил Окедо, - Lsmi, это Lingua South Maluku Islands, межплеменной язык Южных Молуккских островов в составе Папуасского Фриюниона. Типа нашего lifra.
– Ага, - Тиви кивнула, - ты глянь в i-net. Там все четко: адаптер подобрал такую смесь языков, которая всем удобна, и теперь это южно-молуккский национальный язык.
– А когда смотришь южно-молуккское TV, то похоже на pidgin-en, - заметил Эланг.
– Ну, - она снова кивнула, - это потому, что языковая платформа там тот же robobri.
– А на Южных Молуккских островах интересно?
– спросила Штос.
– По TV интересно, - ответил он, - А как в натуре, не знаю.
Окедо, открыл лежащий на столе рядом с котелком ноутбук, и, продолжая неспешно отхлебывать какао из кружки, поиграл пальцами на клавиатуре.
– Хэх! Есть тема! 70-метровый японский минный тральщик W9, подорвался на мине и затонул около Амбоина в феврале 1943-го. Глубина небольшая, можно поднять.
– Ржавая жестянка, - вынес свой вердикт Эланг.
– Ты что? Ты посмотри толщину брони! Если с него содрать ржавчину пескоструйной пушкой, и заварить дырку от мины, то можно задвинуть знаешь за сколько фунтиков?
– За сколько? – практично поинтересовалась Тиви.
– Ну… - Окедо глубоко задумался над оценкой.
– Амбоин, - пояснил Эланг для Штос, - это центр Южных Молуккских островов.
– Я не отвечаю, что этот тральщик классная тема, - добавил Окедо, - но почему бы не посмотреть? Мы там не были, а может у Штос там есть родичи. Типа, познакомимся.
– Типа, копы, - сообщила Тиви, глядя на монитор радара на стене кают-компании.
– Что? – спросил Дземе Гэнки.
– Филиппинская береговая охрана в восьми милях, - невозмутимо уточнил Эланг.
– Unkoketsu, - выдохнула Кияма Хотару, мгновенно опровергая мнение большинства лингвистов об отсутствии сильно грубых слов в японской лексике.
Ситуация, в которую попали двое японцев, выглядела так. Они оказались, по существу, единственными взрослыми на меганезийском частном кораблике-кладоискателе, с 16 малыми субмаринами Японского военно-морского Императорского флота, висящими у бортов под поплавками, в территориальных водах Филиппин, и с несовершеннолетней гражданкой тех же Филиппин на борту (ясно, что девушка-буньип с Минданао по всем правилам является местной гражданкой). И вот: катер береговой охраны…
Чтобы понять, как так получилось, надо вернуться к раннему утру этого дня. Принц Поэтеоуа Тотакиа, сын Фуопалеле, позвонил и сообщил, что новозеландская пресса (точнее - кинохроника) собирается вылетать с Пелелиу к Лэйте. Это значило, что подводный танкер-кладоискатель должен выдвигаться на юг, к проливу Суригао, где намечен впечатляющий подъем со дна двух эсминцев «Ямогумо» и «Митисро» и (на сладкое, если все пойдет хорошо) линкора «Ямаширо». Согласно плану и обычному здравому смыслу, все внимание будет приковано к району этих работ, а оставшийся севернее кораблик «Sea Shade» окажется за кадром. Это позволит группе Поэтеоуа загрузить в трюм и вывезти все 16 малых субмарин «Koryu», не привлекая никакого внимания общественности и не отвечая на вопросы «куда?» и «зачем?».
Соответственно, Акела и Санди на легком гидроплане, а Спарк и Келли на подводном танкере «Whale Track», двинулись к точке 10:20 С.Ш. 125:20 В.Д., чтобы развернуть надувную плавбазу в зоне работ. К моменту появления телеоператоров, все должно выглядеть фотогенично. А роль Гэнки и Хотару, остававшихся на борту «Sea Shade», сводилась к тому, чтобы дождаться машины с Палау-Нгару и, помочь с организацией погрузки «Koryu». Никаких иных действий от японцев не требовалось. Ну, разве что, контролировать обстановку. Появление береговой охраны сегодня не предполагалось. Работа кладоискателей была согласована с мэрией Таклобан, и если никто не пожелал глянуть, что здесь делается первые два дня, то логично было считать что обследование транспорта, затонувшего около ста лет назад, не интересует стражей порядка. Но, они появились именно те сутки, когда вся ответственность лежала на плечах Дземе Гэнки, бывшего младшего лейтенанта ВМС Японии, которому Спарк временно передал шкиперский свисток. Гэнки не представлял, как теперь выкручиваться, но был полон решимости сыграть свою роль с честью. Поэтому, он спокойно приказал:
– Эланг, покажи им наше знамя.
– Классно! – обрадовалась Тиви, и четверо юниоров (включая Окедо и Штос) весело помчались на топ-мостик. Через минуту, на мачте поднялся флаг Ктулху-колледжа: перевернутая зеленая капля с четырьмя короткими щупальцами на оранжевом фоне. Конечно, если бы Гэнки сказал «flag», ребята подняли бы меганезийский тетраколор «Helice Nuestra», но он сказал «banner». Так лексические детали порождают казусы.
…
Филиппинский унтер-офицер, глядя в бинокль, скомандовал рулевому: