Сверхскорость
Шрифт:
– Лучше, чем в порядке. Если не считать того, что ты относишься к тем чудачкам, которые считают, что у всех обязательно должен быть отец. Но, Молли, я имею в виду другую опасность, и ты это прекрасно знаешь. Ты не боишься подцепить что-нибудь?
– Так ты здесь из-за этого?
– Я здесь для того, чтобы лечить местных больных. Но речь сейчас не о них. В Сорока Мирах запросто можно подцепить тысячу вирусов, и космолетчики приносят их с собой сюда.
– Ты думаешь, Пэдди Эндертон - этот человек в спальне...
– Нет, я не его имею в виду. На вид у него обычные для космолетчика нелады
Я чуть не подпрыгнул на месте как любой, кто слышит свое имя, менее всего ожидая этого.
– Он уже давным-давно не болел, - сказала мать.
– Не так, как ты думаешь. Подумай, Молли, сколько ему сейчас лет?
– Шестнадцать. День рождения был в прошлом месяце.
– Значит, шестнадцать. Ты замечала в нем какие-нибудь перемены?
– Ты хочешь сказать, созревает ли он? Нет еще. Но разве это так уж необычно?
– Нет.
– Теперь настала очередь доктору Эйлин вздохнуть.
– Я все время встречаюсь с этим в моих поездках. Мальчики шестнадцати, семнадцати, даже восемнадцати лет, не достигшие половой зрелости. Но так же не должно быть! И так не было полсотни лет назад.
– Я никогда не знала, что было по-другому.
– А я знаю. Я помню то время. И я видела старые медицинские карты - столетней, двухсотлетней давности. Понимаешь, они все еще хранятся в Миддлтауне, на восточном берегу. Если верить им, мальчики достигали половой зрелости к двенадцати годам. И знаешь ли ты, что девочек рождалось столько же, сколько мальчиков?
Реакции матери я не видел, зато знаю, какой эффект это сообщение произвело на меня. Девочек столько же, сколько мальчиков! Я был знаком со множеством мальчишек, но девочек знал только трех. Да и тех, собственно говоря, знал плохо, потому что их не пускали в школу вместе с нами и все время держали взаперти по домам. Им не разрешалось выходить ни на рыбалку, ни на прогулку.
– Но почему так?
– удивилась мать.
– Сама хочу знать. Но почти наверняка дело в этой проклятой планете.
– Мне казалось, ты любишь Эрин.
– Люблю. Но не настолько, чтобы закрывать на все это глаза.
– Почему же это началось сейчас, а не сотни лет назад?
– Потому, что мы живем в изоляции. Когда существовала Сверхскорость...
– Только не начинай опять, Эйлин.
– Закрывая глаза на существование проблемы, никогда не решишь ее, Молли, пусть все остальные и слышать о ней не хотят. В те времена существовал постоянный приток на Эрин нужных нам материалов и продуктов из сотен различных миров. К нам поступали растения, животные, пища и прочие припасы - поступали каждый день. Но сейчас мы изолированы, и так уже несколько столетий. Если не считать, конечно, тех крох, что попадают к нам из Сорока Миров. И все это чертовски плохо. Биохимия человеческого организма и местная природа - я думаю, они плохо подходят друг другу. Близки, но не совпадают. И это заставляет меня с тревогой думать о нашем будущем. Что
Подобное заявление было для доктора Эйлин необычно долгим и подробным, но конец его я упустил: по лестнице загрохотали шаги Пэдди Эндертона. Я прислушался. Он медленно взобрался на площадку и остановился. Последовала долгая и необъяснимая пауза, потом я услышал, как открылась и закрылась его дверь.
Я поднялся. Там, у матери в комнате, разговор перекинулся на то, не стоит ли заставить меня есть больше свежих овощей. Я состроил запертой двери гримасу. Я и так ел их больше, чем хотелось бы.
Настало время бежать - сквозь снегопад - в Толтуну. Когда я вернусь, Пэдди наверняка успокоится, особенно когда я доложу ему "ничего нового" - самую приятную для него новость.
Я и сейчас считаю, что идея была не так уж плоха. Если не считать того, что, когда я приоткрыл дверь и вынырнул на площадку, там меня уже поджидал Пэдди Эндертон собственной персоной.
Одна его лапища сцапала меня за руку, другая зажала рот. Он навалился на меня так, что рот его оказался всего в дюйме от моего уха.
– Ни звука, Джей Хара, - просипел он.
– Нам с тобой надо потолковать кой о чем. И не вздумай брыкаться, или я сделаю тебе больно.
Мне и так было больно. Но я счел благоразумным помалкивать, и мы зашли в его комнату.
Дверь закрылась. Только теперь я был не с той ее стороны, с какой хотелось бы.
Глава 5
Эндертон усадил меня на свою неприбранную постель и придвинул кресло поближе, так что мы сидели лицом друг к другу на расстоянии пары футов.
– Эта баба, - у него не было в руках ни ножа, ни другого оружия, но я знал, захоти он, ему ничего не стоит управиться со мной и так.
– Кто она, и зачем ты притащил ее в мою комнату?
Я струсил. Я рассказал ему все. Я объяснил, что доктор Эйлин Ксавье - старый друг нашей семьи и поэтому так что заходит к матери без предупреждения. У меня не было возможности рассказать ему о ней.
Поведав это, я продолжал в том же духе, выкладывая все, что знал о докторе Эйлин. Все время, что я распинался перед ним, он ерзал в своем кресле. Глаза его перебегали с меня на окно, за которым все шел снег, на запертую дверь, на странное сооружение из синих трубок, смотревшее на озеро. Кроме того, он постоянно подливал себе в грязный стакан бесцветную жидкость из бутылки без этикетки.
– Она слишком много видела, - сказал он, когда я кончил, и вытер рот тыльной стороной ладони.
– Если бы я подумал, что она... Вопрос в том, проболтается ли она? Где она живет?
– К югу отсюда, на берегу, сразу за Толтуной. Доктор Эйлин не из болтливых.
– Не считая бесед с матерью, добавил я про себя.
– А что вы имели в виду, когда сказали, что она видела слишком много?
Он долго смотрел на меня, так что у меня перехватило дыхание.
– Ну, - произнес он наконец, - что-то вроде этого...