Сверкающий купол
Шрифт:
– Может нам надо просто поговорить с Томми-Консервоной банкой. Может, он сможет узнать фамилию и адрес Ллойда. В конце концов, мы же произвели его в секретные агенты.
– Бро-о-ось, - сказал Хорек.
– Ты только представь: Томми в своем плаще и ковбойских сапогах что-то вынюхивает возле лошадиного тотализатора? Могу спорить, что под плащом он будет голый. И будет высовывать свою консервную банку перед каждой проходящей бабой. Бро-о-ось, Куница. Подействует, если мы сделаем по-моему.
Делая это по-хорьковски, они были вынуждены оставить "тойоту" на Уилтон-плейс
Фонарики они не захватили, и перелезать через десятифутовую изгородь, окружавшую кинопроявочную фабрику, было опасно. Проволочные заборы часто означали, что по двору бегают сторожевые собаки, но собачьих куч рядом с изгородью они не увидели, и поэтому рискнули. Проблема заключалась в том, чтобы перемахнуть через забор обратно и сделать это быстро, как только они выполнят первую часть плана. Это было рискованно, особенно если вдруг патруль из голливудского участка будет проезжать мимо и увидит, как двое бандитов в коже лезут в темноте через забор, и выпустит пару зарядов дроби из "Итаки", оставив их трупы висеть на проволочной изгороди. Очень немногие из голливудских патрульных знали нарков, и времени на знакомство, если их увидят убегающими в темноте, останется слишком мало. Но риск был частью плана. Даже Куница, после того, как он смирился с сумасшедшим замыслом Хорька, начал входить во вкус.
Они крались по темной дорожке между ресторанчиком Флеймаута Фаррелла и фабрикой кинопленки. Они отпрыгнули в тень, когда мимо на велосипеде проехала старуха в бейсбольной шапочке с охрипшей белой уткой в корзине на багажнике. Хорек поглядел на Куницу. На утке был желтый свитер. Голливуд!
Когда Хорек подобрался к тротуару, он изогнулся и заглянул в окно "Изысканных блюд" Флеймаута Фаррелла и увидел печального пенсионера, давящегося сэндвичем с жирной ветчиной, и невзрачного маленького человечка в футболке - очевидно, самого Флеймаута Фаррела, пересчитывающего дневную выручку у кассы. С его нижней губы свисала сигарета со столбиком пепла, который был длиннее, чем окурок. Из-за сигареты разгорелся спор с пенсионером, когда тот получил ветчину с белым хлебом.
– Я не просил перчить ветчину.
– Я ее не перчил.
Куница посмотрел на часы и прошептал, - Томми-Консервная банка сказал, что он закрывает примерно в это время.
– Нам просто везет, что у него запоздалый клиент, - прошептал Хорек, когда они отступили обратно в переулок.
– Интересно, сколько еще этот старик собирается сосать свой засаленный сэндвич?
– Какая разница? Давай займемся делом, - сказал Хорек.
– Все будет выглядеть реальнее, когда там клиент.
– Не нравится мне это, - сказал Куница.
– Нет. Не нравится.
Они подкрались на угол, подождали, пока проедет поток машин, посмотрели, нет ли прохожих, и снова заглянули в ресторанчик. Старый козел взял еще одну чашку кофе!
– Черт с ним, - сказал Куница.
– Надоело мне тут торчать, как кошка в подворотне. Раньше начнем - раньше кончим.
– Ты первый, о представитель куньих, - усмехнулся Хорек.
Куница залез в глубокий карман мотоциклетной
Итак, Куница огляделся, вынырнул из темноты и кивнул Хорьку, который достал увесистый кирпич из своего кармана. Затем оба нарка встали на тротуаре и после "раз... два... три!" размахнулись и швырнули оба кирпича в витринное стекло Флеймаута Фаррелла. Раздался звук, напоминавший симфонию для медных тарелок.
Оба нарка метнулись к дорожке в переулке и махнули через первый забор еще до того, как Флеймаут Фаррелл успел подняться с пола. Клиент в полной растерянности метался по ресторанчику, держа в руке сэндвич с окороком и вопя, - Землетрясение! Землетрясение!
А Флеймаут Фаррелл, поверив, что началось светопреставление по крайней мере в 8,6 баллов, заполз под стол, как рекомендовали инструкции по гражданской обороне.
– Это то самое, крупное, о котором говорили!
– вопил пенсионер. Калифорния поплыла к Таити!
Затем, когда не последовало ни тряски, ни угрожающего глухого рокота, а старик перестал кричать и сбивать его с толку, Флеймаут Фаррелл, перекусивший сигарету пополам, начал плеваться табаком и осторожно вылез из-под стола.
– Мою витрину разбили кирпичом!
– сказал он, увидев на полу расколотое орудие разрушения.
– Мою витрину разбили двумя кирпичами!
– сказал он, осматривая остатки ресторана. Аризона все-таки не получит рай для туристов в виде пляжей на побережье. Кто-то расколотил ему стекло!
Куница с Хорьком сидели за два квартала на бульваре Голливуд и ругались. Патрульная машина приехала только через двенадцать минут. Ленивые ослы!
– Наши граждане заслуживают лучшей защиты от хулиганов, уничтожающих их собственность, - возмущенно сказал Хорек.
У патрульных наверняка были дела поважнее, и они составили самый быстрый в мире протокол. Они уехали прежде чем Флеймаут Фаррелл начал подметать пол, стараясь придумать, чем ему забить витрину в такое позднее время. Он подумывал о том, чтобы отыскать в справочнике телефон лесопилки, работающей до полуночи, когда к нему в дверь постучали нарки, держащие в руках полицейские жетоны. Покончив с формальностями, они вошли в небольшое помещение, перешагнув в проем десять на двенадцать футов, который раньше был витриной.
– Нас послали из Управления, как только там узнали о происшествии, сказал Хорек.
– Правда? Я не ждал детективов до завтра или до послезавтра, - сказал Флеймаут Фаррелл. На первый взгляд он показался бледным и измученным, его светлые волосы начинали седеть. При свете волосы превращали его восковую кожу в полупрозрачную.
– Мы из разведывательного отдела, - сказал Куница, - ходим в штатском.
– Вы не "безнравственники"?
– спросил Флеймаут Фаррел.
– Если бы мы были "безнравственниками", мы бы посадили тебя месяц назад, Флеймаут, - сказал Хорек.
– Мы знаем, что ты здесь принимаешь ставки на лошадей.