Свет чужого солнца
Шрифт:
Эти знания были совершенно бесполезны. Один цикл сменял другой независимо от того, понимаешь ты этот механизм или нет. В детстве Джехан спрашивала: если холод приходит оттого, что Ком отворачивается от солнца, и если солнечного света меньше всего, когда приходит Темный день, то почему же тогда не он, а Третья ночь — самое холодное время цикла?
Наставники не знали, что ответить. Так было всегда, говорили они. То же самое Джехан думала о вращении и с тех пор даже не пыталась понять невразумительные объяснения учителей, а просто подставляла спину под розги.
У нее до сих пор остались рубцы от Ударов, которые она принимала презрительно, но без сопротивления. Другое дело — наставники по оружию. Их указания Джехан выполняла скрупулезно, ведь навыки, которыми она овладевала, в один прекрасный день могли спасти ее. Но потратить всю свою жизнь после отставки на эту бесплодную болтовню!.. Уж лучше соединиться с братом-легионером и стать матерью легионеров или сделаться мастером-оружейником. Оружие, в отличие от этого непонятного вращения, можно пощупать и взять в руки.
А следопыты утверждают, будто Серую Стену потрогать нельзя.
Вспомнив это, Джехан даже присвистнула в темноте. Чепуха! Разве существует стена, по которой невозможно провести рукой? Стена есть стена, прочная, твердая, иначе она ни от чего не оградит и ничего не удержит. Но джелийцы — это не делизийцы, они не лгут.
О Стене судачили постоянно. Множество слухов и предположений рождалось из донесений разведчиков. А что, если эти домыслы подтвердятся? Впрочем, это неважно. Главное — за Стеной есть новое оружие, которое сделает Джелу сильнее, чем когда бы то ни было. А этого хотели все жители города.
Джехан попыталась не думать о Стене. Сперва надо до нее добраться. Пора будить делизийку — эту мокрицу, которая, проспав десять часов Первоночью, спит теперь средь Темного дня — иначе она замерзнет окончательно. Маяк клонился к закату. И все-таки лучше отдохнуть сейчас, чем на ледяном холоде Третьей ночи.
Когда Джехан последний раз ночевала в вельде, она спала, крепко прижавшись к сестрам, свободным от несения караула. Так было теплее.
Где-то сейчас Нахид и Айша? Красавица Айша…
Вот из-за этой неразберихи Джехан и оказалась сейчас здесь. Ее задача — добраться до Стены и войти туда. Иного пути не было.
Холод Третьей ночи пробирал до костей. С низины поднялись облака.
Случись это чуть пораньше, Первоночью, облака принесли бы тепло, но сейчас они лишь затмили звезды. Близ гор местность была еще более дикой и пустынной, изрезанной оврагами, усеянной камнями. Из-за этого, да еще из-за мрака и холода продолжать путь было невозможно.
— Мы должны развести огонь, — сказала Джехан.
Делизийка ничего не ответила — она стучала зубами от холода и молча смотрела на Джехан из-под капюшона.
Джелийка не могла позволить ей заснуть. Она согрела на костре воду, речную воду, которая сначала обжигала холодом руки, а теперь опаляла горло. Время от времени Джехан грубо встряхивала делизийку и заставляла ее бегать на месте. Эйрис не сопротивлялась, она тяжело дышала, и каждый вздох отзывался тупой болью в легких.
Завывания кридогов раздавались все ближе. Джехан положила руку на арбалет. Когда она сказала, что Эйрис надо поесть, та молча протянула ей хлеб. Джехан не отреагировала.
— П-плата, — сказала Эйрис. — С-считай это п-п-платой.
Джехан презрительно усмехнулась.
— Плата — для п-покупателей и продавцов.
— А кто же м-мы?
Джехан стиснула арбалет.
— Повтори это еще раз, д-делизийка, и я уб-бью тебя. Покровительство легионера не п-продается. Хотя у вас, в Д-делизии, купить можно все.
— Н-не с-совсем все, — выдавила Эйрис. Она закрыла лицо руками. Джехан молча смотрела на ее дрожащую фигуру и слушала странный пронзительный смех женщины.
Сумасшедшая. Эта дрянь — сумасшедшая.
Сестра-легионер принялась прыгать на месте, пытаясь согреться, но все равно не чуяла ног. Небо на западе прояснилось. Маяк давно миновал зенит и, хотя казалось, с тех пор прошли месяцы, его двойная звезда стояла все еще довольно высоко. А это означало, что Первоутро наступит не скоро.
Джехан никогда не видела заката Маяка. Он всегда таял в бледном свете Первоутра. «Когда увидишь закат Маяка», — вспоминали в Джеле поговорку, когда говорили о чем-то совершенно невероятном. Однажды она слышала ее и в Делизии. Как попала джелийская поговорка в Делизию? Скорее всего ее украли.
Джехан совсем закоченела, и ей вовсе не хотелось окончательно замерзнуть здесь, возле делизийки. Кридогам безразлично, откуда взялась падаль, которую они пожирают.
— В-вставай, — Джехан, как всегда, пнула спящую в бок. Та заворочалась, застонала, трясясь от холода. Джехан поставила ее на ноги и вдруг почувствовала дуновение ветра. В ней ожила надежда. Ясно, что ветер после тихой ночи будет холодным, но Джехан радовалась этому пронизывающему холоду, ведь он — предвестник рассвета. Девушка специально развела костер с подветренной стороны скалы. Ветер был последним испытанием, завершающим ударом по безмозглой кукле, с которой связалась Джехан.
— П-просыпайся!
Восток наконец очистился от туч. Маяк побледнел и исчез.
Джехан переполняло счастье. Она справилась. Она выжила в вельде, одна, без сестер, да еще сохранила жизнь этой мокрице, с которой судьба поставила ее на один клинок чести.
Солнце взошло, и в его лучах впереди заблестела Серая Стена.
До стены оставалось еще несколько часов ходьбы, однако безупречный прямоугольник высоко на холме был хорошо различим. "Все сделано для того, чтобы ее заметили, — с одобрением подумала Джехан. — А почему бы и нет?