Свет чужого солнца
Шрифт:
Эйрис побелела, но ответила тем же ровным голосом:
— Я в этом не виновата.
— Нет, но «Кридоги» сделали это из-за тебя.
— Чего ты хочешь, Джехан?
Выхода не было. Придется сказать то, ради чего она пришла.
— Поговаривают, будто вы делаете новое лекарство, — выпалила Джехан. — Лекарство от чесотки… — Она презирала себя.
— У тебя чесотка? — Эйрис подалась вперед.
— Нет. Не у меня. Но если вы вшестером работаете вместе с гедами над лекарством и носите его больным в Стене… Тебя пускают внутрь Стены? Туда есть вход?
Эйрис задумалась и ничего не ответила.
— Туда есть вход? — настаивала Джехан. — Я спасла тебя, Эйрис… — Она знала, что унижается, опускаясь до просьбы, и не могла себе этого простить.
— Зачем тебе туда? — спокойно спросила Эйрис.
— Это тебя не касается!
— Там кто-то, кого ты… любишь, кто оставил тебя, чтобы получить помощь гедов.
— Она не оставляла меня! Она отправилась туда не по своей воле!
— Откуда ты знаешь? — глаза Эйрис вспыхнули. — Мы говорим о рыжеволосой девушке из нашей группы, правда? Откуда ты знаешь, что она пошла туда не по своей воле?
— Я знаю.
— Скажи, пожалуйста, Джехан, это очень важно. Откуда ты знаешь, что ее отправили внутрь насильно?
— Она хотела самостоятельно бороться с болезнью, мы обещали друг другу… Тебе этого не понять, делизийка. Сестры-легионеры не виляют, как кембури в Первоночь. У Талот достаточно храбрости… — Джехан поняла, что кричит, и резко перешла на шепот. — Я знаю, что ее забрали насильно.
— Забрали? Кто?
— Геды, кто же еще? Она пошла прогуляться ночью вдоль Стены, и если бы ее убили солдаты Келовара, я бы уже знала…
Эйрис вцепилась в гедийские трубки.
— Солдаты Келовара?
Но Джехан не слушала ее.
— Или нашла бы ее тело. Я искала два дня… Она внутри Стены, и если вы там бываете, ты должна меня туда провести. Должна, Эйрис. — Джехан, все еще сжимая пистолет и дробовую трубку, смотрела Эйрис прямо в глаза.
— Никто, кроме гедов, не может туда пройти, — ответила та.
— Значит, геды втащили Талот. А ты работаешь с ними. Вы шестеро — подопытные зверюшки гедов — можете пойти за ними и попасть в Стену вслед за ними. А я отправлюсь за вами.
Эйрис молчала. Она сидела, вцепившись в ручки кресла так, что побелели костяшки пальцев, и Джехан неожиданно вспомнила ее руку с сочащейся из порезов кровью. Тогда, в вельде, в лунном свете кровь казалась черной.
— Я бы помогла тебе, Джехан, будь это в моих силах, но никто не может попасть внутрь Стены, кроме гедов. Они никому этого не позволяют. Однако послушай. Мы очень скоро приготовим лекарство от чесотки. Мы уже близки к цели. А потом геды вылечат всех, кого забрали к себе, и Талот вернется. А сейчас она не страдает и спокойно спит.
Джехан услышала неуверенность в голосе Эйрис.
— Ты лжешь. Ты сама не веришь в свои слова!
Эйрис вскинула глаза и сквозь гнев, пылавший во взгляде джелийки, увидела настоящую боль. Эйрис и впрямь не верила собственным словам, но она и не лгала. Здесь было что-то другое — в Эр-Фроу все не так, как за его пределами, и враг неустанно принимал все новые обличья. Делизия, Дахар, геды — кому доверять? С кем сражаться? Как добиваться своего?
— Так ты не проведешь меня внутрь?
— Я не могу!
Джехан перестала что-либо понимать. Она отшвырнула пистолет и схватилась за нож. Но не успела она решить, что с ним делать и кто оказался врагом на этот раз, как снова что-то поднялось от пола, обволокло ее и сковало движения. Эйрис успела повернуть свои трубки и ничего не заметила. Джехан поняла: делизийка не подозревает о том, что геды защищают ее так же, как Дахара. Если бы нож Джехан вонзился ей в спину, она умерла бы, не успев испугаться.
Когда Эйрис скрылась в рабочей комнате, стазис отпустил Джехан. Возле нее стоял Гракс, держа в руке что-то наподобие бутыли.
Гед ничего не сказал. К чему слова?
Джехан выбежала из здания и помчалась по врофовой дорожке. Воздух Эр-Фроу душил, преследовал ее. Все здесь было враждебным. Дорожка резко свернула к южной стене. Джехан бросилась на серый вроф плечом. Стена стояла как утес. Все тело содрогнулось от удара.
— Талот!
Нет ответа.
Она швырнула в Стену триболо. Удар оказался настолько сильным, что зазвенело в ушах. Джехан швыряла снаряд снова и снова. Ни на гладкой серой поверхности, ни на шарах не осталось даже вмятины. Наконец одна из бечевок, связывавшая шары триболо, оборвалась, и оно улетело в заросли вянущих кустов.
— Таааалооооот!
К Джехан уже бежали люди. Заметив вооруженных джелийцев, она спрятала оружие. Первая сестра-легионер с опаской приблизилась к ней. Сквозь красный туман, застилавший глаза, она слишком поздно разглядела, что у девушки с плеча сорвана эмблема — что эмблемы сорваны у всех — и вообще, все они не легионеры, а горожане. Вооруженные горожане. Женщина, хотя угрожала ножом, оказалась нетренированной размазней и свалилась от одного удара кулака.
Ярость внезапно прошла, и Джехан хладнокровно приготовилась к драке. Ее окружили. Джехан ударила одного нападающего в пах, горожанин взвыл и повалился на траву; оставшиеся трое размахивали гедийскими ножами, но Джехан видела их неуверенность. Она попыталась обратить ее в свою пользу, чтобы вырваться из окружения.
— Держи ее! — завизжала вторая женщина. — Она узнает…
— Ничего она не узнает, — процедил один из нападавших.
Джехан выбила у него нож, но ей негде было развернуться. Двое оставшихся схватили ее, и даже для сестры-легионера силы оказались неравными. Последнее, что услышала Джехан, был возбужденный возглас женщины:
— Тут тебе не Джела! Хватит, наизмывались.
Потом человек, которого она обезоружила, размахнулся и неуклюже, но тяжело ударил девушку в подбородок. Джехан упала и потеряла сознание.