Свет чужого солнца
Шрифт:
Все с интересом слушали Эйрис. Но она ни на кого не обращала внимания, даже на Дахара, и не сводила глаз с Гракса.
Гед ответил не сразу. Он опять к чему-то напряженно прислушивался.
Делизийка, наблюдавшая за Граксом внимательнее, чем когда бы то ни было, заметила в выражении его лица едва уловимые изменения, которых раньше не замечала. Ей показалось, что Гракс обдумывает сделку.
Да, это действительно сделка, настоящая делизийская сделка. Товар — цена. Как могла убедиться Эйрис, без всякой примеси джелийской чести. А заключалась сделка в том, что если геды сделают так, что пузырь будет пропускать солнечный свет к сосуду, Эйрис перестанет колебаться, признает, что Гракс заслуживает доверия, не будет больше тревожить Дахара своими подозрениями. Проведи Гракс опыт, как просила его Эйрис, и, независимо от результата, она прекратит сомневаться в гедах. Если они согласятся на эксперимент, она отбросит свой скептицизм, которому сами же чужаки и научили людей.
Эйрис показалось, что она уловила мгновение, когда Гракс наконец принял решение.
— Да. Мы можем создать пузырь из прозрачного врофа на внешней стене Эр-Фроу.
— Это должно сработать! — обрадованно воскликнула Криджин.
— В пузырь надо поставить два сосуда, — вмешался в разговор Дахар. — Один с гноем, разведенным в воде, а другой просто с гноем, из которого влага испарится через несколько часов…
Лахаб перебил жреца. Ремесленник до сих пор не проронил ни слова. По старой привычке джелийского горожанина он все еще опускал глаза, если в комнате находился Дахар.
— Прозрачный вроф может действовать как линза. Он усилит жар. И все будет не так, как если поставить сосуд на прямой солнечный свет.
Разгорелся спор. Криджин захотела что-то сказать, но Дахар перебил ее.
Тей покинул свое место у дальней стены и подошел к их кружку; хитрое выражение исчезло с его лица. Все четверо начали наперебой предлагать разные решения. Криджин, коротко взмахивая руками, отстаивала свою идею.
Говорили все громче и громче, и даже Лахаб, речь которого всегда казалась неторопливой в сравнении с быстрыми репликами других, старался перекричать остальных.
Гракс наблюдал за ними, переводя взгляд с делизийского торговца на джелийского ремесленника, с брата-легионера на гранильщицу. В первый раз их не разъединяли ни война, ни торговля, ни клинки чести. Проблемы Делизии и Джелы на время отступили, люди обсуждали то, что волновало сейчас всех.
Только Эйрис ни о чем не забыла. Гракс принял ее условия, он достоин доверия, как утверждал Дахар. Но ожидаемого облегчения не наступило.
Делизия для предательства. Хотя Гракс и ответил ей правдиво, она знала, что молчаливой сделки ей недостаточно. Эйрис все равно ему не доверяла.
— Свет, — произнес ликующий Дахар, и она заставила себя улыбнуться.
53
Дряхлый старик на острове зашевелился. Второй раз он, хромая, заковылял к зонду. Его глубоко запавшие глаза, обведенные темными кругами, пристально разглядывали странный аппарат.
— У нас нет ничего подобного. Ничего. Скажите, на материке, куда они отправились, есть другой корабль? Когда они уплыли?
Зонд повернул объектив к примитивной клавиатуре, встроенной в противоположную стену. Старик повернулся, провожая взглядом аппарат.
— Временная замена, — прохрипел он. — Как и все вокруг. За неимением лучшего. И я обучил тех, кто в состоянии учиться, я обучил своего сына…
В комнату вбежал ребенок — маленький мальчик с черными кудрями и блестящими глазами. Вместо рук у него были короткие обрубки, оканчивавшиеся кусками морщинистой кожи. Зонд повернулся к нему, мальчишка наклонил голову и посмотрел прямо в камеру.
— Они все еще на материке? — торопливо спрашивал человек. — Они выжили?
Их было так много: военные, врачи и эти проклятые колонисты, негодяи все до единого, беглецы, люди без прошлого… они там? Что с ними?
Ребенок улыбнулся, вдруг повалился на спину и, подняв правую ногу с растопыренными пальцами, потянулся к зонду. Послышался женский голос, не то встревоженный, не то раздраженный.
— Али! Али, где ты?
Мальчик улыбнулся еще шире.
— Вы, должно быть, с материка, — произнес старик. — Или с орбитального катера. Мой сын и другие юнцы угнали катер три дня назад. Они его как-то починили и угнали. Они угнали его. Мой сын. Сын Аллаха.
Зонд завис прямо над ребенком. Мальчишка осторожно дотронулся до него большим пальцем ноги.
— Вас послал сюда мой сын? Их было пятеро. Мой сын — великан. — «Великаны пойдут вместе с вами». — Голос старика изменился. — Мутант. Все они… они рассказали о поле стазиса? Рассказали, что с нами происходит?
Ребенок, дотянувшись до зонда обеими ногами, измазал серый вроф грязью.
Маленький камешек скатился с босой ступни и шлепнулся на землю.
— Али! — окликнула ребенка женщина. Голос удалялся. Старик зашамкал:
— Сын Аллаха. Не то что остальные. Те сразу бежали подальше от корабля.
Даже офицеры побросали свои посты! Занесите это в ваши банки данных!
Он закрыл глаза и затянул песню на чужом языке. Голос поднимался и замирал, изливаясь в причитаниях, смысла которых Энциклопедист, сверяясь со своей обширной памятью, так и не смог постичь. Старик сложил руки на груди и начал медленно раскачиваться из стороны в сторону.
Безрукий ребенок, растянувшись на спине, ухватил зонд обеими ступнями, поднял глаза и хихикнул.
Изображение застыло.
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
СВЕТ ЧУЖОГО СОЛНЦА
Вселенная изобилует гармоничными
Пропорциями, но даже гармония должна
Развиваться.
54
Прошло четыре дня после исчезновения Талот. Ранним утром Джехан пробралась к Дому Обучения. В одной руке она сжимала дробовую трубку, в другой — триболо. Ножи и тепловой пистолет пристегнула к поясу. В тусклом свете лицо девушки казалось таким же серым, как оружие.
Сейчас там четверо. Всю ночь она просидела в кустах, наблюдая и размышляя. Делизийский солдат Илабор не входил и не выходил — где его черти носят? Она должна выяснить, где он. Если внутри, это все меняет.