Свет истины
Шрифт:
— Есть одно место, не доезжая до Петергофа. Восемнадцатый километр, местечко Выборное. Я, правда, там давно не был. Там находится старое хранилище, его когда-то учреждал ещё Пётр Первый, сразу же вслед за Кунсткамерой… История долгая и запутанная, я сейчас тебе не буду рассказывать, так как не в курсе многих деталей… Но главное другое — одно время там действительно держали чучела мутантов, привезённых из Чернобыльской зоны. Но есть ли они сейчас там? Я не знаю, врать не буду… — И не ври! — радостно завопил Николаев, перебивая приятеля. — Ты уже все сказал! Спасибо за ценную информацию. Пока!
Он швырнул трубку
— Пусти!
— Не пущу! Ты у меня самая лучшая! — Алексей чмокнул девушку в щеку.
Бережно опустил её на пол и побежал к дверям.
— А я? — настиг его обиженный голос подруги, — Ты что, без меня поедешь?
Брать Сашу с собой не входило в его планы. Достаточно того, что он её бывшего мужа притащил в подвал. Если так дальше пойдёт, то получатся не спецслужбы, а сплошной семейный подряд. «Николаев и Ко»… — Я никуда не собираюсь ехать. Я иду домой.
— Ты обманываешь!
— Хорошо. Я действительно тебя обманываю. Но, Саша, милая, я не могу тебя взять. Во-первых, это опасно, мало ли что там творится, вдруг там Сурков не один, а вместе с остальными сектантами?! Во-вторых, посмотри на себя, ты же теперь кустарник, как ты сама совсем недавно заявила, и в таком виде тебе просто нельзя появляться на улице… Докончить свои «убедительные» доводы Алексею не удалось. Саша вдруг размахнулась и влепила ему пощёчину. Левая щека мгновенно вспухла весёлым румянцем.
— Ах ты негодяй! Вот тебе! Так-то ты отзываешься о своей девушке? Вот тебе!
Прозвучала вторая пощёчина. Теперь нежный румянец покрыл и правую щеку.
Видимо, с целью уравновесить элемент дизайна.
— Раз ты такой — уходи!
— Дурочка! Я же о тебе думаю!..
— Лешка, не зли меня, убирайся подобру-поздорову!
Разозлившись, Николаев ушёл, крепко хлопнув на прощание дверью. Его душил справедливый гнев. Вот бабы! Вот дуры так дуры! Для них же стараешься, и они же тебе за это по мордасам!
Глава 10
Поиски Суркова
(продолжение)
Как назло, в Управлении уже никого не было — все ушли домой. Мобильный полковника Тарасова не отвечал, а больше посоветоваться было не с кем, весь «штаб», специально созданный для поисков Суркова, был уже занят своими внеслужебными делами… Впрочем, чего тут советоваться. Ребятам же не позвонишь!
Кому скажешь, что одна ясновидящая нагадала, что Сурков прячется за городом в старом хранилище вместе с чучелами чернобыльских мутантов? Даже вруном не назовут — сразу посоветуют в дурдом обратиться, и правильно, между прочим сделают! Нет, как ни крути, а придётся ехать туда самому. Если секта находится там же, то тогда он, Алексей, с чистой совестью вызовет подмогу. Для этого существовала специальная группа захвата. Но сейчас ехать с ней никак нельзя!
Если вдруг случится прокол, то тогда от обидных прозвищ вроде Чучело уже не отмыться… Поразмышляв таким образом, Николаев оседлал свою старенькую «хонду» и одним лёгким движением ноги запустил двигатель…
Он довольно быстро нашёл Выборное… Решив не привлекать особого внимания грохотом двигателя, он заглушил мотор и закатил «хонду» в кусты. Затем пошёл по узкой улочке. Вокруг было пустынно, как будто все вымерло. Только где-то вдалеке раздавался шум машин. Он направился по направлению едва слышных звуков. Где-то там, недалеко от центральной площади, и должен был находиться старый музей, если верить справочнику-путеводителю «По Петергофу и его окрестностям», который он случайно нашёл у себя дома.
Нужное ему здание Николаев обнаружил почти сразу. Оно возвышалось среди остальных домов, было похоже по скудному описанию на то, о чем говорила ясновидящая, но главное — весь первый этаж был почти по всему периметру обнесён железными прутьями в виде клетки… — Вот она, клетка! — невольно вырвалось у него. — Молодец, тётя Сима!
Николаев, крадучись вдоль забора, обошёл музей, но ничего особенного не обнаружил. Дом как дом. Без особых признаков жизни, судя по заколоченным слепым окнам на втором этаже. Небольшой сад, который с большой натяжкой можно было назвать парком, как о нем говорилось в справочнике… Скорее всего, здесь давно никто не живёт… А одноногий? Наверняка здесь должен быть сторож. Это о нем говорила гадалка. Он ещё раз бодрым шагом обошёл здание — ни малейшего намёка на сторожку или караульное помещение. Неужели тётя Сима ошиблась? Это плохо.
Ведь тогда она могла ошибиться и насчёт Суркова.
Что же делать?
А, была не была!
Он подошёл к воротам музея, нажал на звонок. Но ещё за секунду до этого он уже знал, что ему никто не ответит, более того, он удивился бы, если бы кто-то подал признаки жизни по ту сторону неприступной металлической ограды. И все-таки Алексей ещё раз надавил на кнопку звонка, подождал немного.
Естественно, никто не ответил. Почему «естественно», он не смог бы точно объяснить, за эту информацию отвечала его интуиция.
Итак, как говорится, «господа все в Париже». Интересно, куда подевался сторож, если таковой имелся?.. Пора действовать по-другому. Сомнения оставили его, и теперь он чётко знал, что будет делать дальше.
Алексей ещё раз прислушался к себе. Интуиция подсказывала пойти вдоль забора.
Что же, не будем сопротивляться внутреннему голосу! Поднял голову, сравнивая свои возможности и высоту, потрогал рукой металлическую решётку.
Подумав, покрепче перешнуровал кроссовки — а вдруг придётся драться… — Будем надеяться, что здесь не придётся бить ногой по противным рожам сектантов! Хотя Сурку я бы с большим удовольствием заехал!
Затем Николаев поставил ногу на низкий выступ, потянулся и достал пальцами верхнюю часть забора. Резкий рывок — и послушное натренированное тело взлетело вверх. Ещё одно мгновение, и он легко приземлился на сухую траву. Николаев бесшумно поднялся. Замер. Огляделся. Вокруг было тихо. Что же, как говорится, лиха беда начало…
Уже давно стемнело, и музей вблизи выглядел огромной тёмной глыбой. Вдоль короткой аллеи не горел ни один фонарь. Поэтому и парк, и сам дом напоминали чем-то заброшенный замок. Унылость этой картине предавал едва различимый тусклый свет, исходящий от одинокой сигнальной лампы на воротах. Возможности этого освещения были настолько ограничены, что уже на середине аллеи не было видно ни зги… На всякий случай Николаев сошёл с дорожки и, осторожно ступая, направился к дому. Обошёл его вокруг. Остановился у окна, прислушался: разумеется, тишина.