Свет истины
Шрифт:
— Мы же вдвоём были.
— О черт! Ну что мне с тобой делать? — Николаев был так огорчён известием, что где-то поблизости находится ещё и Сашина подруга, что на некоторое время даже забыл, что хотел «отключить» девушку.
— Ничего не надо делать. Ты занимайся своими делами, а я рядом постою. Не буду мешать. А подружке я сказала, что еду срочно проведать больного родственника. Так что ты не волнуйся, я все хорошо придумала, и она ни за что не догадается… Едва Александра произнесла последние слова, как за дверями послышались неуверенные шаркающие шаги, и дверная ручка стала медленно поворачиваться… Девушка
Они размахнулись почти одновременно. И так же одновременно опустили руки.
Два удивлённых возгласа слились в один:
— Сурок?!
— Леха?!
Это был Сурков. Но в каком виде! Небритый, осунувшийся, в какой-то мятой одежде, похожий на бомжа Сурков теперь вовсе не напоминал того довольного собой и собственной жизнью, всегда безукоризненно одетого офицера, каким его знал Николаев. От Сурка пахло немытым телом, он опустился и всем своим необычным видом теперь был похож на парижского клошара. В руках беглец держал грязную алюминиевую кастрюльку.
Первым пришёл в себя Николаев. Он схватил Суркова за грудки:
— Ах ты, гад!
Размахнулся и врезал хорошенько. Но Сурков, к его удивлению, не сопротивлялся. Он молча снёс удар и даже не потёр мгновенно вспыхнувший на щеке красный след. У него был такой жалкий вид, что Алексей невольно опустил руку.
Нет, он не мог бить этого человека! К тому же после пощёчины за его спиной тотчас негромко охнула Саша.
— Нет, все правильно… — печально произнёс Сурков. — Я бы на его месте ещё раз врезал. Ты бей, Леха, бей, я заслужил… Николаев брезгливо вытер руку о стену.
— Да пошёл ты!.. — бросил он.
Сурков аккуратно поставил свою кастрюльку на пол и протянул руки вперёд.
Саша, выглядывая из-за спины Алексея, удивлённо уставилась на его руки.
— Давай наручники, — каким-то бесцветным голосом произнёс Сурков.
Это окончательно доконало Николаева.
— Кончай ломать комедию, Сурок!
Тот неожиданно всхлипнул. Раз, другой, третий… Все это было непохоже на поимку опасного преступника, убившего Кучерова. Николаев растерянно оглянулся на Сашу. Та тоже ничего не понимала. Здесь явно было что-то не так.
— А ты знаешь, я ведь тебя ждал… Так и думал, что ты первый меня найдёшь… — Редкие всхлипы постепенно перешли в уверенное рыдание. — Вот, думаю, при-и-дет Л-е-е-ха… И как врежет мне, дураку-у-у… Саша достала из кармана носовой платок. Протянула его Суркову.
— Возьмите, пожалуйста!
— Спасибо… А вы из какого отдела? Из нашего? Что-то я вас не помню.
Новенькая?
— Кончай болтать! — оборвал его Николаев. — Ты что здесь делаешь?
Реакция Суркова была неожиданной. Он вдруг прекратил всхлипывать, как-то неуверенно огляделся и, хрипло засмеявшись, произнёс:
— Я здесь живу!
— Говори толком. Что случилось? Что ты подлил Кучерову? Зачем? Кто тебе приказал? Отец Влас?
Последний вопрос, словно плетью, ожёг Суркова. Он сразу сгорбился, затравленно заблестел глазами. Что-то безумное появилось
Потом приглушённым голосом отчаянно проговорил:
— Леха, забери меня отсюда!
— Пошли… — Нет, ты не понимаешь! — вдруг вскричал Сурков. — Они везде! Везде!
ВЕЗДЕ!
Оттолкнув приятеля, он вдруг развернулся и бросился вниз, в подвал.
Опешивший от такого поступка Николаев отстал от беглеца лишь на несколько секунд. Именно их хватило Суркову, чтобы нырнуть в какой-то боковой проход и прикрыть за собой дверь.
На счастье Николаева, дверь оказалась фанерной. От его мощного натиска хлипкая преграда разлетелась, как карточный домик. Алексей ворвался в небольшое помещение и тотчас зажмурился от света. После полумрака, который царил в доме, этот свет от обычной настольной лампы был подобен вспышке. Прикрыв глаза рукой, Николаев бросился в угол, где, уткнувшись лицом в какое-то тряпьё, на матраце лежал Сурков. Алексей резко перевернул его, завёл руки за спину и щёлкнул наручниками… Теперь беглец был надёжно повязан.
— Фу! Так-то, брат, надёжнее будет… В разбитую дверь заглянула испуганная тележурналистка. Огляделась с удивлением. По всей видимости, это была «берлога», где в последнее время обитал сбежавший из Питера Сурков. В углу валялся старый матрац, рядом на ящике примостились настольная лампа и кое-какая посуда.
— Он здесь жил? — поинтересовалась она.
— Сейчас все узнаем, — ответил Николаев.
Он посадил Суркова на пол, прислонив спиной к стене. Поправил лампу таким образом, чтобы свет от неё падал на лицо беглеца. Но сделано это было не как в классических американских боевиках, когда в полиции допрашивают пойманного преступника. Нет, Николаев сделал все более гуманно, даже лампу прикрыл подвернувшимся журналом — чтобы не ослеплять Суркова. Просто ему нужно было видеть его лицо.
— Ты будешь его допрашивать? — испуганно спросила девушка.
— Нет, Саша, какой же это допрос… Обычная вежливая беседа. Так ведь, Сурок?
Тот не ответил.
— Чего ты молчишь?.. Ну хорошо, давай начнём с самого начала. Что ты подлил Кучерову?
— Я не знаю… — А кто тебе приказал?
— Я не знаю… — Может, ты и про «Свет истины» ничего не знаешь? — язвительно осведомился Николаев. — Так я тебе могу напомнить. Это такая секта, которой руководит отец Влас, видимо, окончательно спятивший себя мессией… Припоминаешь?
При слове «секта» Сурков вздрогнул. Николаев заметил это и обрадовался:
— Вижу, что уже начал что-то припоминать. Ну что, сам расскажешь или тебе помочь?
— Сам… — выдавил наконец Сурков. — Только я на самом деле ничего не знаю.
Он замолчал. Алексей и Саша терпеливо ждали. Наконец Сурков продолжил:
— Я всегда чего-то боялся, ещё с самого детства. Дождь идёт — боюсь.
Кто-то крикнет за спиной — вздрагиваю. За руль долго не мог сесть — все думал, если поеду, то обязательно человека собью… Потом это ушло. Но не все, частично… И наверное, поэтому пошёл в органы. Ну, чтобы свой страх побороть, понимаете?..