Свет на исходе дня
Шрифт:
Он вытащил Митю на улицу и швырнул на землю. Стукнула калитка, Митя остался один. В глубине двора заскрипела и хлопнула дверь, стало тихо.
Боли Митя не чувствовал, только горело и чесалось все тело и мучил стыд. Еще ни разу, в самую жестокую трепку, его так не унижали, от стыда он не знал, куда деться.
Поблизости никого не было. Митя осмотрелся и, утерев лицо, скользнул узким проходом за избы и огороды. Он зарылся в душную копну, сжался и затих.
Он лежал неподвижно несколько часов,
Стороной в деревню с мычанием пробрело стадо. Темнело, сумерки густели, переходили в вечер. Гасли нешумные деревенские звуки, далеко за домами на берегу озера сбивчиво наигрывала гармонь. Потом и она стихла, и настала полная тишина. Митя подождал немного и выбрался из укрытия.
Прислушиваясь, он осторожно вышел на улицу. Было пусто. Свет горящих окон освещал машину Степана; Митя подкрался и заглянул в кабину: повезло, ключи торчали. Не будь их, пришлось бы идти домой, подбирать другие.
Митя осторожно открыл дверцу и сел на сиденье. Потом осмотрелся, нет ли кого. Никого не было. Из открытых окон соседних домов доносились неясные голоса, и оглушительно бухало в груди собственное сердце.
Он проверил все в кабине и нажал стартер. Мотор всхлипнул, набирая дыхание, и смолк; стоило большого труда не выскочить и не удрать. Сжав зубы и чувствуя в груди холод, Митя нажал еще раз и с облегчением услышал рокот мотора.
"Порядок", - подумал он, тронул машину с места и уже на ходу захлопнул дверцу.
Из ворот выскочил голый по пояс, в одних брюках и босой Степан.
– Стой!
– закричал он на всю деревню.
– Стой!
Увесистые, как булыжники, ругательства полетели по улице вслед машине. Степан рванулся бежать, но было поздно: машина пронеслась мимо домов, вылетела за деревню и исчезла в лесу. Только вой мотора некоторое время доносился оттуда. Потом и он исчез.
Степан стоял возле чужого забора и матерился. Из окон высунулись люди, кто-то вышел на улицу, голоса перекликались от избы к избе.
– Угнал, - повторял Степан.
– Митька угнал, подлец.
Люди подходили, негромко переговаривались, узнавая, в чем дело.
– Непутевый малый, плохо кончит, - сходились соседи на одном.
Митя гнал машину по лесу. Деревья вплотную подступали к узкой дороге и в свете фар бежали мимо сплошным забором.
"Хорошо идет, - думал Митя о машине, - следил, гад... Ничего, я тебе устрою..."
Он пронесся пятнадцать километров и свернул на глухую просеку. Поблизости находилось небольшое лесное озерко с цветущей стоялой водой. Машина выла и скрипела, тужась без дороги, вокруг метались кусты и деревья.
Берег был болотистый, вязкий, передние колеса сразу мягко подались вниз. Яркие фары осветили затянутое ряской озеро, от радиатора машины
Митя проехал вперед, машина круто наклонилась, мотор заглох. Вода подступала к самой кабине.
– Так...
– сказал Митя и открыл дверцу.
Он вылез на крыло и поднял капот, потом стал на ощупь вывинчивать детали - мотор он знал хорошо.
Вынув деталь, Митя размахивался и бросал ее в воду; всплески нарушали тишину. Погасли фары, наступила полная темнота. Митя столкнул в воду сиденье, оно тяжело ухнуло, подняв брызги.
– Ты меня запомнишь, - пробормотал Митя.
Под конец он выдернул ключ зажигания, на котором висел брелок, и с силой пустил его подальше. С одиноким всплеском он упал где-то в темноте.
"Все", - подумал Митя. Он вылез на кузов и с заднего борта прыгнул на берег. Земля чавкнула, обдав Митю грязью.
Он долго шел по ночному лесу, вернулся поздней ночью. Деревня спала, он обогнул ее стороной и огородом подкрался к дому. Все было спокойно, тихо. Он осторожно вошел и закрыл за собой дверь на засов.
– Дунькин Степан приходил, - лежа в темноте на кровати, бессонно сказала Варвара.
– Грозился...
– Я знаю, - ответил Митя.
– Что ты натворил?
– Ничего, спи.
– Кабы беды не было, он сидел, у него вся кожа в наколках.
– Ничего не будет, спи.
– Боюсь я за тебя...
– Не бойся.
– Ох, когда это кончится...
– тяжело вздохнула Варвара и умолкла.
Митя, не раздеваясь, лег на свою кровать за занавеской.
Едва рассвело, раздался стук в дверь. Варвара испуганно вскинулась и, сидя на кровати, тревожно спросила:
– Кто там?
– Я. Степан.
– Чего тебе?
– Митька пришел?
– Отвори ему, - сказал Митя.
– Нет, что ты, он бешеный.
– Ничего, отвори.
– Он убьет тебя!
– Не убьет.
– Открывай!
– дико крикнул Степан, ударяя кулаком.
– Дверь высажу!
Варвара робко подошла к двери и оттянула засов.
Степан рванул дверь и остановился. Посреди избы, рассекая ее почти до потолка, выпрямившись, стоял Митя с топором в руке.
– Где машина?
– медленно спросил Степан с порога.
– Ищи, - ответил Митя.
Степан выругался и сказал:
– Ты же срок получишь.
– Не твоя забота.
– Ты угнал мою машину!
– Докажи.
– Доказывать не надо - ты!
– Кто видел?
– Вся деревня знает. Кроме тебя, некому.
– Кто видел?
– Я тебе голову откручу!
– Попробуй.
Степан посмотрел на топор.
– Брось. За это знаешь...
– Знаю.
– Ты же сядешь...
– Ты сам сюда пришел.
– Отберу - руки переломаю.