Свет обратной стороны звезд
Шрифт:
— Можно подумать — ты непричем? — механически бросил Федор.
— Не причем, братуха, не при чем, — откровенно радуясь, что не он замарал себя кровью, произнес Виктор. — Я тут кручинился о того, что не удалась у меня жизнь, а оказывается, вот оно все как обернулось.
— Ну и радуйся, лапоть, — рявкнул Федор, вскакивая.
Он с размаху пнул по табурету, на котором сидел брат. Табуретка полетела на пол, Виктор тяжело рухнул, но тут же вскочил.
— Держи его Витюня, — тонким, испуганным голосом проблеял дед. — Еще исделает что над собой.
Не слушая деда, Федор
— Стой, Федька, — донесся до него голос Виктора. — Не дури. Дело — то житейское.
Виктор попытался задержать Федора, но он технично и легко освободился от захвата и опираясь на здоровую ногу, непринужденно закатал коленом брату под дых. Виктор остался лежать на крыльце, жалобно мыча и пытаясь вдохнуть воздух в легкие.
Бормоча что-то бессвязное, Конечников, громадными скачками, забыв о едва заживших костях, кинулся в лес не разбирая дороги, не думая о хищниках. Федор бежал долго, пока не устал.
Он огляделся. Ноги привели его на то самое место. Здесь когда-то давно, в прошлой жизни приземлился корабль, оставив после себя броневую глыбу обелиска над могилой на пригорке и мечту о небе в голове мальчишки.
Конечников понял, зачем он пришел сюда. Тут все началось, тут все должно и закончиться. Внутри был предательский холодок, усталость и почти радостное предчувствие скорого избавления от всех ошибок и страданий жизни.
"Пожалуй, теперь мне ясно, какая она, обратная сторона звезд", — подумал Конечников, выдергивая пистолет из кобуры.
Что делать с оружием, пакадур знал не понаслышке. Офицеры в части стрелялись по самым разным причинам. И сразу же, пустивший пулю в висок подонок, растратчик или трус терял в глазах окружающий большую часть своего бесчестья.
Что-то пело Конечникову — "Мертвые сраму не имут". Нужно было только приложить ствол к голове и нажать на гашетку, чтобы получить вечное прощение за свое преступление.
За гибель миллионов ни в чем не повинных жителей, за расстрелянную станцию "Солейна" и сотни своих товарищей, насмерть замученных мстящими за родных и близких эланцами. Но сначала он решил сделать то, зачем сломя голову и не жалея ног бежал сквозь лес.
Федору очень хотелось разбить фотографию на памятнике, чтобы хоть как-то наказать человека, с которым и не был знаком вовсе, за то, что ему пришлось пройти, прежде, чем он дошел до истины, и за чудовищную правду, которую Конечников предпочел бы никогда не знать.
Федор подошел к могиле, снимая оружие с предохранителя. На какой-то момент Федору стало страшно, вдруг он увидит разрытую яму и собственный, бьющийся в истерике труп, как это было однажды во сне. Но все было нормально.
Могила артиллериста за много лет заросла травой, осела. Даже камни, которыми были выложен ее край, расползлись во все стороны, стали серыми, почти неотличимыми от пыльного дерна холма. Ограда сгнила, и ее остатки лежали в траве трухлявыми деревяшками.
Конечников взглянул на выцветшую фотографию. С керамического овала пакадуру беспечно улыбался совсем молодой мальчишка в форме.
У Конечникова в подчинении побывал не один десяток вот таких мальчиков, часто так и не успевавших получить еще пару звезд на погоны и навсегда оставшихся в раскуроченных эланскими снарядами орудийных башнях,
В детстве человек на фото казался Федору таким взрослым, мужественным, решительным. Но сейчас, когда Конечников был боевым офицером, капитаном, командиром корабля, желание свалить все на сопливого второго лейтенанта было, по меньшей мере, жалким.
Федор достал сигареты, закурил. Ночное зрение выключилось. Мир вокруг стал темным, собрался вокруг тлеющего уголька сигареты. За привычным занятием вернулась способность соображать. Конечников недоуменно посмотрел на пистолет в руке, словно пытаясь понять, в кого он собрался стрелять в кромешной тьме. Федор поставил оружие на предохранитель и сунул его в кобуру.
В темноте, под порывами ветра, вздыхал мокрый весенний лес. Он долго сидел так, прокручивая перед внутренним зрением картинки детских и взрослых воспоминаний. Все жизнь представилась пакадуру сложным математическим выражением, иногда забавным, иногда страшным. Однако, точку было ставить рано.
Потом, Федор вспомнил, что смерти нет. Он знал это совершенно точно. За выстрелом в голову не было черной пустоты небытия. Могло быть все: боль, мучения, сожаление, спокойствие, но не конец. Осознание того, совершил, не кончилось бы с выстрелом.
Просто оглушенный эмоциональной бурей в голове, он, следуя традициями офицерской касты, решил осудить себя на самое большое наказание. Скорее всего, гораздо более суровое, чем ему действительно полагалось.
Прокрутив в голове все свои действия, Федор вдруг понял некую запрограмированность произошедшего. Словно кто-то составил искусный план, который должен был привести к желаемому результату и к самоликвидации исполнителя.
"Пусть меня ждут миллионы горелых мертвецов. Виноват, — отвечу", — подумал Федор. — "Но, пусть это случится тогда, когда должно".
Конечников не знал, много ли ему отмерено, однако чувствовал, что в любом случае должен досмотреть, чем все закончится.
Словно подтверждая его мысли, издалека донесся волчий вой.
Конечников поднялся и зашагал обратно к дому.
По дороге, он пытался понять, кто мог желать ему смерти, пока не понял, что действия только одного человека могли толкать его к насильственному прерыванию своей жизни — светловолосой девушки, с которой когда-то познакомился на этом самом месте, после посадки поврежденного экспериментального крейсера.
Внезапно понял, с кем он встретился тогда и не распознал под личиной юной красавицы… Демоницу со светящимися во тьме глазами из старых дедовских сказок, страшную Одинокую Леди жадно рыскающую в поисках жертв.
23 Апреля 10564 по н.с. 19 ч.37 мин. Единого времени. Альфа-реальность. Деметра. Дом князей Громовых.
— Вот, однако, через сколько лет правда выясняется — заметил Управитель, ехидно посмеиваясь. — Мы ее считаем ценным специалистом, а она такие ляпы допускает…