Свет в ночи
Шрифт:
— Я про переговоры.
Конечно, для здоровяка Гладиолуса это была мелочь, тем более, что раны на нем заживали, как на собаке.
— Ну, если не считать носа Глада и пары сломанных конечностей тех идиотов — замечательно.
«Отлично, нужно будет в конце недели организовать встречу со всеми шефами этого сброда», — подумал принц. Он уже две недели всяческими способами связывался с подпольщиками, бандитами, вольными гильдиями и прочими, кто был недоволен нынешним королем. К счастью, своё имя, как инициатора, ему пока удавалось скрывать, посылая на переговоры других.
На
— Добрый день, вот расписание на сегодня, — протянул он Ноктису бумаги, — А где Гладиолус?— спросил он Промпто.
— Зализывает раны, сегодня я за него.
Обычно роль охранника принца выполнял Глад, Промпто подменял его иногда. Хотя блондину и без того хватало дел, он вращался в обороте огнестрельного оружия столицы Люциса, не официально, конечно. Любое оружие там было запрещено, только редкие сорвиголовы или идиоты, навроде Промпто, рискуя головой перед законом, решались таскать оружие с собой… Хотя это и было смешно для страны наемников.
Королевство Люцис было основано около двухсот лет назад. Уставшие скитаться и опустошать чужие земли бандиты решили остепенится. Они поселились в когда-то заброшенных землях Демократического совета, под Небесным Миром. Гарантируя безопасность нижних рубежей Кокона от враждебного Пульса, они заручились поддержкой и помощью небесных соседей. Кокону претила система управления соседней страны, однако, их же демократичность не позволяла лезть в суверенитет союзного государства. К тому же те, кто был поумнее, не могли отрицать, что сброд снизу держит в узде только король Гильгамеш Люцис Каэлум Миролюбивый. Он был мудр и действительно к концу жизни миролюбив, но помимо человечных качеств он обладал не человеческими. Он мог вызывать многочисленные мечи и клинки из воздуха. Его называли и монстром, и демоном — Владыкой тысячи клинков. На Пульсе, бывало, встречались подобные люди.
Так почти сто лет королевство Люцис росло и развивалось при помощи технологий и денег Кокона. Правнук Гильгамеша — Ментем Жадный — решил, что они могут предоставить и другим защиту за вознаграждение. Так Люцис стал королевством наемников. Хитрец Ментем гарантировал Кокону защиту, не смотря ни на что, но Верхний Мир не доверял этому правителю. Большая часть помощи и поток вложений со стороны Кокона прекратились. Так началось столетие хрупкого мира между Люцисом и Коконом. Впрочем, ни та, ни другая сторона не решались перейти черту до сих пор.
Сейчас королевство насчитывало около тридцати крупных городов, оно имело трехсоттысячную армию и около двухсот независимых гильдий наемников. У власти же был Регис Люцис Каэлум, отец Ноктиса. Он-то и ввел двенадцать лет назад закон о запрете оружия на территории крупных городов королевства. Считалось, что это сдерживало агрессию и преступность в их милитаристской стране. «Нет оружия — нет преступления!»
Во многих случаях это действовало, ведь закон распространялся на всех, вне зависимости от статуса и положения, редкое здание обходилось без металлоискателей и просвечивающих экранов. Лишь военные при исполнении обладали правом на оружие. Но было немало противников закона. Первые говорили, что это ущемление прав. Вторые считали, что это двойные стандарты, ведь за пределами мегаполисов, любой мог творить что угодно. Да и ходили слухи, что некоторые из знати обладали способностями на подобие Гильгамеша Каэлюма, они безнаказанно могли вызвать оружие, минуя любую охрану. Третьи же выли от запрета просто потому, что хотели спокойно на своем районе “пырять ножиком” всех неугодных.
Ноктис
— Игнис, организуешь для меня кое-какую встречу? — спросил он тихо, при этом многозначительно подняв одну бровь.
Выразительность этого движения была столь яркой, что стратег не мог отрицать, встреча относилась к их тайным делам. Человек в очках улыбнулся, принимая это приглашение в шпионские дела принца.
Игнис был необычайно умен, рассудителен и безгранично предан Ноктису.
— Да, — он легко кивнул в знак согласия.
***
Она почувствовала солёный привкус, кровь проступила из нижней губы. Удар снёс Лайтнинг на бетонный пол. Упираясь на руки, она пыталась понять, что произошло. Кто-то схватил железной хваткой её лодыжку и потянул к себе. Она старалась вырваться, брыкалась, отбивалась свободной ногой, ломая пальцы и ногти, цепляясь за пол. Но шершавый бетон продолжал царапать локти и колени, оставляя кровавые линии на её теле. Досада стиснула грудь, Лайтнинг зарычала.
Движение прекратилось, кто-то резко развернул её к себе. Он сел сверху и обездвижил ноги девушки. Чувство беспомощности захватило Лайтнинг, захотелось убить этого ублюдка. Она старалась разглядеть его, но не могла. Всё из-за лампы, свисающей за его головой и бившей светом в глаза. По силуэту было понятно, что противник огромен, что он шире неё, по крайней мере, в три раза, и очевидно во столько же раз тяжелее. Разве такие люди вообще существуют?!
Она поняла, что не справится с ним, по крайней мере, из того положения, в котором находилась сейчас. Лайтнинг застыла на секунду, паника холодком пробежалась по позвоночнику.
«Что делать?! Как его остановить? Руки свободны, но нет пространства для замаха. Да и что сделают один два удара такому громиле. Нужно бить точно, но куда, в глаза? Яремную впадину? Или чуть выше?»
Он начал разрывать рубашку у неё на груди, пуговицы градом полетели во все стороны, её глаза расширились от осознания того, что он собирается сделать. Лайтнинг затрясло от ужаса, все мысли окончательно спутались, она снова стала беспорядочно брыкаться и вырываться. Руки цеплялись за одежду поддонка, кажется, Фэррон сумела заехать тыльной стороной ладони ему в челюсть. Огромной ручищей он отвел обе её руки и прижал к полу. Другой - дважды ударил по рёбрам. Лайтнинг начала задыхаться, жгучая боль сковала тело. Пальцы онемели, кровь отлила от лица, Клэр позволила себе ослабить сопротивление, и болевой спазм в груди отпустил. Нападавший начал расстегивать ремень, вытащив его, он крепко стянул ей руки. Собрав оставшиеся силы, она снова попыталась вырваться, но он ударил её по лицу, голова загудела, в глазах потемнело. Фэррон уткнулась носом в свои предплечья, внезапные слёзы брызнули из глаз. Что делать она не знала, не осталось сил. Она обезвожена, захвачена в плен. Чувство обреченности сковало её тело, осталась только невыносимая боль свежих ран. Но это было только начало.
Мужчина лёг на неё и раздвинул ноги, задрал юбку. Послышался треск, белье впилось ей в бок, оставляя красные полосы на коже. Лайтнинг не поднимала лица, она со стыдом поняла, что безвольно принимает грубые прикосновения чужих рук. Они блуждали по её телу, втискиваясь в плоть и оставляя кровавые пятна.
«Почему? За что?» — выражение лица казалось безжизненными, глаза потухли, а тело подчинялось толчкам, словно тряпичная кукла.
Казалось, что время остановилось. Лишь боль напоминала, что это происходит на самом деле.