Свет в ночи
Шрифт:
Каэлум с секунду переваривал слова Игниса, томно прикрывая веки. Принц призывал свой здравый смысл, он ведь прекрасно знал, что обычно на девушек реликтовые бестии влияют диаметрально противоположно, заставляя трепетать и забиваться в ужасе в тёмные углы. Как будто бы у этих монстров подписан контракт с жителями Пульса, слабых они не манят, забирая только тех, бой с кем будет им интересен. Но в любом случае ни те, ни другие не испытывают желания добровольно кинуться в пасть монстру. Даже тут Лайтнинг всех обскакала.
«Нормальных»,- он растягивал в голове это слово. Интересно, очкарик намекает на то, что сам принц ненормальный?!
–
Игнис скривил лицо от такого заявления. Унижение было неимоверное. Нести ответственность за её глупое поведение перед кем-либо он не собирался. Она не ребенок, а он уж точно не её нянька. Это работа не его калибра. В очередной раз захотелось придушить этого розововолосого монстра, завладевшего головой его принца. Он отложил лёд и встал, возносясь над Ноктисом почти на полголовы.
– Давай сейчас разъясним пару вещей. Я выполняю за тебя массу грязной работы, помогаю, но лишь до тех пор, пока вижу в этом смысл. Если нам может что-либо помешать, я устраняю проблему, либо покидаю команду. Вкладывать свои силы в то, что обречено провалиться, я не собираюсь, – тон стратега был непривычно резок и откровенен. Ноктис слушал его очень сдержанно, даже не дышал, Игнис как будто плевал ему в лицо.
– Я лоялен, но, если я уважаю тебя, это ещё не значит, что я буду унижаться и терпеть её.
Ноктис понимал, что тактик по-своему прав, да и он может требовать от Игниса безграничного подчинения лишь до тех пор, пока сам стратег это позволяет. Вот только в груди что-то протестовало, мучая противоречиями. Он долго молчал, Игнис заметил, что взгляд принца стал стеклянным, как будто тот смотрел сквозь него. И на секунду пожалел о сказанном. Ноктис иногда казался ему беспомощным ребенком, которому он не в силах отказать в поддержке. Как хорошо, что сына короля в таком свете видел только он. Игнис положил руку на плечо Нокта.
– Я многое могу понять и стерпеть…
– Просто оставь её и меня в покое, - резко сказал сын короля.
Тактик хотел что-то ответить, но его телефон зазвонил. Надев очки, он посмотрел на номер и взволнованно втянул воздух.
– Новости из Южного Клыка, - сообщил он и сделал движение рукой, означающее остановку их разговора.
Включив телефон, он покинул помещение. Ноктис проводил его взглядом. В душе что-то ломалось, заставляя оставить ненависть к советнику хотя бы на сегодня. Но желание найти виноватого в этой истории не покидало. Зачем Лайтнинг сунулась туда в её-то состоянии, и физическом, и моральном? Чтобы спасти Ваниль? Эту маленькую дуру, что предала её же? Девчонка даже не способна оценить такую жертву. Помимо Лайтнинг и Игниса, принц столкнулся с третьим человеком, который в этой ситуации выводил его из себя.
***
Мужчина скинул красный плащ и вальяжно развалился в кресле. Пируэтом закинув ноги на стеклянный столик, он уперся взглядом в свои начищенные ботинки. Рука бродила в корнях рыжих волос, поэтично вскидывая челку. На лице Рапсодоса не было привычной улыбки, ему некому было улыбаться. В полном одиночестве он был погружен в свои раздумья.
Только что его старый друг сообщил кое-какую информацию, и теперь стоило осмыслить её и использовать с пользой для себя.
Губы Рапсодоса бессознательно содрогнулись в
Рапсодос прекрасно знал, что очкарик лишь пешка, за его спиной есть кое-кто более важный. Парень же до сих пор вертко укрывал своего господина, и генералу никак не удавалось вывести его на чистую воду. Мужчина был более чем уверен, что он единственный из заговорщиков, кто в этом вопросе продвинулся дальше всех. И вчерашний разговор с Сефиротом это подтверждал. Баретт и его повстанцы казались слишком идейными и благочестивыми, а стало быть глупыми, чтобы использовать хоть сколько-нибудь действенную стратегию в шпионской игре. Крамер и её щенок-подкаблучник тоже вряд ли блистали в подобных делах. В их случае, наоборот, ушлость портила всё дело. Благородная стерва была столь самовлюблена, что вряд ли видела дальше своего носа.
Хотя, эта пара была симпатична Генезису, они казались ему наиболее управляемыми из всех заговорщиков. Стоило им посулить власть, слить кое-какую важную информацию или даже намекнуть, как они запляшут перед ним на задних лапках в ожидании косточки. Осталось только найти эту «важную информацию».
Были ещё контрабандисты, но они вообще другое дело. Рапсодос вначале чувствовал что-то общее с ними. Абсолютно хладнокровные, не имеющие никаких идейных или тиранических затыков, ребята, ввязавшиеся в дело только ради денег. Но, получив ещё вчера днем сообщение, что родственницу атамана похитили ребята под флагом «Двух Винтовок», он понял, что нашёл зацепку. Торговцы оружием были одними из заговорщиков, хотя к ним было сложно подобраться. Рапсодос на первых порах подумал, не с подачки ли соседнего государства в Каэлуме затевают переворот. Всем было известно, что Балфер, лидер торговцев оружием, иностранец.
Мужчина, морщась, помассировал переносицу.
Генезис сразу после собрания благородно протянул руку помощи анонимному лидеру восстания. Он пообещал очкарику помощь в Южном Клыке, естественно, намекнув, что хотел бы ближе познакомиться с тем, кто додумался объединить все эти полюса ненависти к нынешнему королю. Подставное лицо в очках нарочито сдержанно приняло помощь и до сих пор держало Рапсодоса на сухом пайке. Они ни разу не встречались после собрания, юноша предусмотрительно избегал генерала, общаясь по телефону. Генезис же на сегодняшний день обладал только слухами и догадками. Конечно, интуиция у рыжей бестии была развита более чем, но фактов не хватало…
Тряхнув головой, мужчина прогнал несвоевременные мысли, сейчас стоило сосредоточиться на разговоре с очкариком. Просидев ещё с полчаса, полируя взглядом свои ботинки, он, наконец, набрал злополучный номер.
***
Ваниль вцепилась в майку Промпто так сильно, что он услышал, как затрещали швы.
Очкарик довез её до какого-то очередного гаража-базы, где запер в комнате, оставив наедине со своими переживаниями. Он уехал, ничего не объясняя, назад за оставшимися на дороге. Сколько времени прошло, она не знала, но, казалось, уже целая вечность. И вот дверь распахнулась, и на пороге показался светловолосый стрелок, целый и невредимый.