Свет в ночи
Шрифт:
Когда его губы коснулись по-детски невинно её, Лайтнинг остолбенела. Раньше иррациональное поведение принца, его слова, все странности она списывала на дурное воспитание, извращенный ум, желание поиздеваться над кем-нибудь, на всё что угодно, кроме теплых чувств к себе. Теперь-то она не могла больше отрицать самое очевидное - она нравилась ему.
Не чувствуя даже малейшего сопротивления, он продолжал самоутверждаться в её пространстве. Руки легли на плечи и шею, тело подалось вперёд, прижимая Лайтнинг к спинке дивана. От этого легкого толчка она выдохнула, и Ноктис сразу проник в раскрывшиеся губы, упиваясь тем, что,
О чем теперь думала Лайтнинг? Да ни о чем, кроме того, как её щёки пылают огнем, а Ноктис продолжает наступать, заставляя скатываться по скользкой кожаной поверхности. Как она могла позволить ему терзать свои губы? Он хозяйничал в её рту, её сознании. Возбуждение гуляло по телу, и только полное отсутствие сил мешало ей положительно ответить Ноктису. Из руки вскользнула пластиковая бутылка, катясь по полу, пальцы щепоткой смяли рукав его дорогого пиджака.
Он согнул её до предела, и от очередного движения языка почувствовал вкус крови. Девушка сдавлено простонала в его губы, резкая боль в ребре и зубе заставила её собраться и оттолкнуть человека, столь бесцеремонно ворвавшегося в её пространство.
Ноктис понял, что просто сделал ей больно, и это было неудивительно, она походила на один сплошной синяк, а он уже почти лежал на ней. Принц оторвался от губ девушки и приподнялся.
– Прости, - прошептал он, скользя щекой по её щеке.
Лайтнинг сглотнула, от Ноктиса её бросало то в холод, то в жар, и она не могла больше обвинять в этом свое состояние. Дрожь пересчитала каждый её позвонок. Когда стерлась та грань, за которой она перестала воспринимать его как врага? Теперь она ненавидела не только сероволосого подонка, но и себя, свое тело, которое, казалось, готово подчиняться чему угодно, кроме её собственного разума. Клэр зажмурилась, собирая в уголках глаз влагу. Она молчала, и принц понял, что девушка не хочет принимать его извинений. Ему самому было больно, он осознал, что хочет, чтобы девушка поняла его и простила за то, что он избил её и просто взял и привез сюда, за то, что украл важную для неё девчонку. Нокт вспомнил о Ваниль, которой запретил видеться с девушкой из Кокона.
– Прости…- повторил он снова, прошибая ледяные стены, которые Лайтнинг сейчас с трудом пыталась выстроить в своем сознании.
– Отпусти, я сейчас задохнусь, — только и смогла ответить она, сильнее давя рукой на его грудь. Глазами она пересчитывала плитку на потолке, боясь встретить мужской взгляд, как будто он сразу сможет прочитать ее постыдные мысли. Фаррон совсем забыла, что ее бледная кожа никогда не обманывает окружающих, выдавая её возбуждение алой краской. Смотря на щёки девушки, принц отстранился.
Клэр, избавившись от давления, попыталась снова сесть. Лицо было влажное, и от чужого поцелуя, и от слез, губы распухли и болели ещё сильнее. Она неловко терла лицо тыльной стороной ладони, пальцами, пытаясь делать вид, что ничего не произошло.
Её поведение омрачало победу. Ноктис ведь не почувствовал сопротивления своей воли, ему казалось, что девушка отвечает его поцелую. Кого она теперь пытается обмануть? Вспомнилась первая волна возбуждения к розововолосой, тогда в драке, как её отрицание очевидного сильно взбесило принца. Теперь же Ноктис подсознательно начал чувствовать, что всё это ложь, сколько бы она ни врала, Лайтнинг чувствует ту же искру. Принц понял, что смог преодолеть
Напряжение, царившее в комнате, снял только стук в дверь. Ноктис выпрямился, отдергивая полы пиджака, и откликнулся. В проеме показался очкарик, синяк украшал его скулу, но и ухмылка самодовольно растягивала губы. Уж больно его забавляла картина маслом, что он застал. Помятая девушка, старательно прячущая красные скулы и нос за переплетением пальцев, как будто только что плакала, и Ноктис с подозрительно алыми губами — все это красноречиво сообщало стратегу, что он пришел как раз вовремя, чтоб помешать.
– Собрание Южного Клыка приняло решение присоединиться к нам!
– Игнис говорил так громко и отчетливо, что Лайтнинг решила, что он специально делает это при ней.
«Чего он ждет от меня теперь? Думает, что я спасала Ваниль только ради того, чтобы гильдия избежала переговоров?» - девушка рассерженно распахнула ресницы, но не пошевелилась, даже не оторвала рук от лица.
Ноктис тоже понял, что советник сообщает ему такие новости незамедлительно вовсе не для того, чтобы порадовать оперативностью. Он слишком хорошо знал, что Игнис ничего просто так не делает. Каэлум вернул на свое лицо ледяную маску.
– Хорошо, нам пора выезжать, - безразлично сказал Ноктис, замечая это девушка удивилась: «Он столь холодно отреагировал на удачу, которую так упорно добивался?»
Игнис уже собрался выйти, считая, что принц последует за ним, но Нокт остался.
– Промпто ещё не уехал?
– спросил он.
Советник поправил очки, оценивая смысл вопроса:
– Нет…
– Передай ему, пусть задержится,- сказал принц, и Игнис почувствовал, что господин вытесняет его из комнаты.
Закрыв за собой дверь, тактик мысленно выругался.
Оставшись снова наедине с Лайтнинг, Ноктис взял её кисть, на которой до сих пор болтался браслет наручников. Девушка сейчас была послушна и подала руку, считая, что он собирается перед отъездом снова сковать запястье. Но принц расстегнул металлические оковы. После случившегося на дороге они казались Ноктису уже фарсом.
– Почему?
– спросила она, поднимая глаза.
– Судя по всему, они не остановят тебя, если ты захочешь бежать… - Она снова отчетливо услышала разницу в том, как Ноктис говорил с очкариком и с ней.
Принц замолчал, как будто с трудом пытался выдавить из себя следующие слова.
– Ты хочешь увидеть Ваниль?
========== 19. Тяжелый день ==========
Ваниль мучил полусон - полубред. Новый ночлег оказался до ужаса неудобным, терзающим тело и потяжелевшую голову. Весь остаток ночи в темноте она вспоминала встречу с Лайтнинг, лихорадочно отмечая всё новые и новые детали. Смешивала события с внезапными фантазиями.
Виделись они всего пару минут, слов было произнесено слишком мало, чтоб объяснить хоть что-то. Первую минуту девушки просто смотрели друг на друга, не находя, что сказать. Что одна, что другая внимательно всматривались в противоположное лицо. Ваниль с ужасом пересчитывала синяки и ссадины на Лайт. Розововолосая же была рада видеть, что девочка цела и невредима.