Свет в ночи
Шрифт:
Это пусть контрабандисты, повстанцы и прочие идиоты верят в легкость мероприятия их тайного организатора. Сефирот же, как бывший военный, прекрасно понимал, что в это время будет твориться во дворце. Даже если случится ядерный взрыв у его ворот, королевская охрана не ослабит хватки, стерегущей главу королевства. Сереброволосый видел лишь одну самую очевидную и от того невероятную разгадку - король пригрел предателя среди приближенных, его сможет убить лишь человек, официально приглашенный на прием.
Ох, как же Сефирот не любил быть на вторых ролях. И его не покидало мерзкое ощущение, что всё самое интересное пройдет за стенами
***
Лайтнинг, уткнувшись взглядом в потолок, лежала на кровати, правая рука сжимала телефон. Фэррон пыталась понять, что же с ней произошло, почему, зачем она всё это сделала. Как бы это не выглядело со стороны, не было в том поступке ни обычной её логики, ни острого темперамента, борющегося с давлением. Было что-то интуитивное, бездумное, просто секундное вдохновение. Удивительно, теперь она не испытывала ни чувства вины, ни желания провалиться под землю. Скорее наоборот - наконец-то подъем. Словно дойдя до края отчаянья, она смогла выпрямить спину и посмотреть на все проблемы свысока. А ведь было ещё что-то очень важное, то, что она за этой пеленой потеряла. Лайтнинг перебирала мельчайшие детали этого утра в голове.
Внезапно пылающее кровью лицо принца, еда, потерявшая для неё вкус, её движение головы, почти всхлип от безразличия Ноктиса к её непритворному беспокойству, постыдная, как ей теперь казалось, дрожь от «хозяйского» взгляда…
К своему ужасу, она начала замечать, что эта его неприличная наглость нравится ей, как какой-нибудь глупой девице. Ведь это знак внимания, пусть и извращенный отвратительной натурой Ноктиса.
Лайтнинг повернулась набок и потянула руки к подушке, хотелось придушить что-нибудь - беспричинно. И к каким чертям она начала улавливать суть некоторых поступков Ноктиса, чтобы мучиться от бессилия?! Стиснув перьевое облако, она продолжила со стеклянными глазами выуживать воспоминания из головы.
Его голос, так внезапно желающий сделать ей больно, - вот что действительно неприятно! Сейчас Клэр стало очевидно, что это не нападение, а защита. Но какого чёрта? От чего? От её спокойного тона, беспокойства о нем? Кто так жестоко защищается?!
Лайтнинг уткнулась носом в подушку. Так некстати всплыла сцена в бассейне, его последние слова, но теперь мягкий голос парня казался обманом. Или сейчас принц так рьяно мстит Лайтнинг за то, что она оттолкнула его? Но после того события, на кухне, он казался спокойным, даже слишком, только вот весь разговор… Его неприемлемое предложение, её скандал. Лайтнинг округлила глаза, чувствуя, что именно тогда он начал закрываться. Видимо, разглядел свой промах, то, что она не тот человек, который ему нужен. И, чтоб скрыть ошибку, с ожесточением огрызается сейчас… Голова немного закружилась, словно не она пыталась удавить подушку, а та душила Лайтнинг.
Появились странные фантазии, как всё случилось бы, если Клэр тогда не оттолкнула принца… Если бы она на секунду поддалась его крепким рукам и самоуверенному голосу, позволяя делать то, что ему заблагорассудиться. Поплыла бы в его объятьях, словно безвольная сопля, подчиняясь монстру, прикинувшемуся человеком. Доверилась бы Каэлуму и поселилась в розовых кущах своих заблуждений, где ей как последней дуре пришлось бы терпеливо ждать, что злодей внезапно станет хорошим парнем, забудет о своих страшных планах и прошлых стремлениях. И так до тех пор, пока монстр не разглядел бы в Лайтнинг иного человека, нежели он себе представлял,
Что за идиотские до тошноты картины она рисует себе в голове, когда мир вокруг рушится, а ей нужно поскорее выбираться отсюда!
«Нет, такого бы никогда не произошло», - Клэр как никто другой понимала, что так же как Ноктис она не сможет забыть и оставить свои цели и принципы. Лайтнинг никогда не забудет о Сере, Ваниль, Коконе, о том, что убийство и насилие для неё крайняя мера, чтобы сохранить мир и защитить других. Она не будет ради эгоизма сеять хаос вокруг… Её лазурные глаза просветлели почти до морозной белизны.
Усилием воли Лайтнинг постаралась все это забыть и продолжила восстанавливать события сегодняшнего утра.
Сбивчивое сердцебиение, когда она искала путь к себе в комнату, яркий луч света, упавший на лицо женщины с картины.
Утром Гладиолус сказал, что на портрете мать принца. Тогда это тёмное и мутное изображение не впечатлило Лайтнинг - Ноктис походил на мать ещё меньше, чем на отца. Но вот позже… Прямой взгляд женщины под ярким солнечным светом глубоко задел Клэр.
«Нет, всё не то… только чувства и ощущения, перекрывающие друг-друга… Гладиолус…» - наконец нашла она нужное.
– Две винтовки, Промпто, Ваниль, - беззвучно, одними губами произнесла она.
Лайтнинг откинула подушку и села, пытаясь понять, стоит ли её догадка такой дорогой цены — связи с Центром. В сущности, нет ни одного доказательства, лишь её внутреннее предчувствие. А если Ваниль в другом месте? Лайтнинг пыталась побороть свою чрезмерную гордость.
«Просто сообщить о возможности и попросить уточнить, так ли это…» - подумала она.
Но неожиданно в комнату постучали. Это было странно, люди в доме по большей части делали вид, что не замечают девушку, видимо, по приказу Игниса. И Лайтнинг уже начала верить в то, что здесь никому до неё нет дела, прежде всего Ноктису. Она, возможно, просидит вот так, в этой комнате, до того самого, призрачного момента, когда принц соизволит отпустить Ваниль. Лайт поднялась, пряча телефон.
– Да!
– громко сказала она.
За дверью оказался Игнис, и Фэррон рефлекторно сжала кулаки.
Очкарик сощурился, обстоятельно рассматривая девушку. Он со свойственной только ему скоростью оценивал состояние собеседника, подбирая тактику. Ноктис глупо и самоуверенно притащил Лайтнинг к себе домой, как раненого и дикого зверя, ей здесь неуютно и душно, она не может найти себе места. Лайтнинг отчего-то именно сейчас выглядела загнанной в угол и затравленной: «Что за ущербное милосердие, несвойственное Ноктису! Легче было бы пристрелить её сразу, чтоб не мучилась так!»
Аккуратно закрывая за собой дверь, Игнис начал длинный разговор с девушкой.
– Ты ещё не передумала?
– спросил он.
Лайтнин не поняла, о чем он, и, сильно смутившись, сделала шаг назад.
– Ты о чем?
– О работе… - тихо и спокойно сказал Игнис и сделал паузу, опуская глаза.
– Знаешь, тебе здесь не место, от тебя слишком много неприятностей… - он замолчал, давая девушке время правильно осмыслить свои слова.
– Уверен, тебе самой здесь тяжело…
Лайтнинг пристально посмотрела в его глаза, впервые Игнис говорил с ней так - доверительно и спокойно, почти с пониманием и жалостью. Ей захотелось сделать ещё несколько шагов назад, чтобы можно было окинуть его взглядом с ног до головы.