Свет в объятиях тьмы. Азим и Чёрный рубин
Шрифт:
Очередным просителем был житель Джоду. Для своих средних лет этот высокий мужчина был слишком седым. С грустью в глазах и комом в горле он рассказал, что пропал его двадцатиоднолетний сын.
— Моего сына уже десять дней не могут найти, господин, — уточнил огорчённый отец.
— Разве я похож на ищейку? — тихо проговорил про себя Расим, чтобы горюющий мужчина не услышал его. — Может он вернулся домой, пока вы ехали сюда? — громче спросил он.
В ответ озадаченный отец неуверенно пожал плечами. Расим же, глядя на него, скривил губы и покачал головой.
За последние четыре месяца в Зебистане, не считая Шомабад, пропали около десяти человек. Расим не придавал этому значения. Люда пропадают, ну и что? Это такое же явление, как и рассвет с закатом. Это как наполнить чашу из реки и вылить воду на берег — меньше не станет. В Зебистане людей остаётся ещё сотни тысяч.
— «Неужели никто не сказал этому глупцу: «Зачем ты едешь в столицу?» — негодовал про себя Расим.
Он сделал глубокий вздох и спокойно посмотрел на мужчину в белых с серым тёплых одеяниях.
— Юноши в этом возрасте совершают необдуманные поступки, — сказал Расим с утешительным тоном. — Может он отправился совершать подвиги ради возлюбленной?.. Или же с ней и сбежал, когда вы им отказали в благословлении? Гм? — он вопросительно поднял брови, вперив взгляд на этого человека.
Расим предполагал, что так скорее всего и есть. К тому же этот обездоленный отец потупился от последнего вопроса. Потому, не дав ему ответить, Расим указал на выход и попросил не задерживать остальных.
— Уверяю вас, ваш сын обязательно вернётся, — улыбнулся Расим, а про себя он колко ухмылялся, добавив, — «С внуком… А если и нет, мне плевать».
Расим так хотел сказать это вслух, но сдержался с трудом и в негодовании покачал головой. Ему надоел этот тяжёлый тюрбан на голове, он нетерпеливо снял его и небрежно положил в сторону. Голове и шее сразу же стало легче и Расим даже улыбнулся.
— Кто там следующий? — Расим бросил в рот кусок лепёшки с халвайтаром и сменил положение ног.
Следующие просители начали жаловаться на то, что из-за выжигания посевных земель им негде пасти свой скот. Другие сетовали на то, что их коровы и козы перестали давать молоко.
— Нам, что, теперь и молоко покупать у Ахоруна?! — сорвался Расим на старую доярку, пришедшую со своей дочерью. — Оно просто скиснет, пока доедет сюда, — развёл руками Расим.
У доярки задрожала губа, а её дочь отшагнула назад от страха. Заметив это, Расим опустил взгляд и глубоко вздохнул.
Гнев — это не решение.
— Прошу прощения, — успокоившись, сказал Расим. — Я переговорю с представителями султана Ахоруна и попрошу их поставлять нам корм для вашего скота, — обещал он доярке. — Терпение, госпожа. Всё будет хорошо.
Женщины ушли, а за ними к Расиму подошёл мужчина пятидесяти лет в богатом оранжево-коричневом одеянии. С глубоким почтением склонил голову и представился.
— Меня зовут Каёраш ибн Аваз, господин. От своего имени я представляю семь семей. Скоро Навруз…
— «Ох, опять о празднике», — Расим закатил глаза.
Придя в короткое замешательство, Каёраш учтиво продолжил:
— Люди с понимаем относятся к состоянию падишаха, но уже многие годы мы не празднуем Навруз. Для многих из нас он важнее Ситорамона. Мы, — он подразумевал семь семей, которые представлял, — готовы взять на себя некоторые расходы, если вы разрешите праздновать.
Зебистан — некогда процветающее и самое могущественное государство, уже давно гниёт из-за безразличия падишаха Нодира на безответственность чиновников, распущенность и безнаказанную вседозволенность наследников. Никого из них не волновало и не волнует благополучие государства и благосостояние народа. Спад Зебистана начался ещё до того, как Нодир слёг в постель с неизлечимой хворью. Партнёры отвернулись, казна опустела. В добавок, эта загадочная Чёрная напасть скосила стебли дальнейшего развития. И теперь держава стремительно катиться в пропасть. Расим же делает всё во благо Зебистана, пусть и преследуя свои цели. Буквально недавно ради искоренения Чёрной напасти посевные поля трёх городов полыхали огнём, а народу, о котором Расим так печётся, подавай праздники да гуляния.
Что ж, это нужно народу. Это нужно ему. Расположение народа — одно из его целей, так почему не достичь её сейчас?
Расим согласно покивал головой и посмотрел на Каёраша с улыбкой.
— Я разрешил вам праздновать Ситорамон и не откажу праздновать Навруз. Люди угнетены кризисом Чёрной напасти. Им нужен лучик новой надежды, так пусть обретут его с Наврузом!
— Благодарю, господин! Благодарю! — Каёраш благодарно покивал головой, с радостью прижав руку к сердцу.
— Идите и передайте моё разрешение всем, кто пришёл просить о празднике, — Расим указал на ворота. Так он надеялся, избавиться и от других с похожей просьбой.
Однако Каёраш не спешил уходить. На его устах был ещё один вопрос.
— Что-то ещё? — осведомился Расим.
— Нам стало известно, что с Наврузом вы полноправно вступите на должность премьер-министра…
— Так? — Расим подозрительно поднял голову.
— Наши семьи сыграют свадьбу на Навруз и молодые хотели, чтобы досточтимый господин благословил их свадьбу, — Каёраш, опустив голову, указал на Расима.
Это польстило Расиму.
— Моё время распланировано на пару месяцев вперед, однако я подумаю над вашей просьбой, — пообещал Расим.
В знак благодарности Каёраш поклонился с рукой у сердца и вернулся в аванзал, передать объявление премьер-министра.
Одил хотел впустить следующего просителя, но заметив поднятую руку Расима, остановился. На улице уже темнело, и Расиму надоело перекрещивать ноги и облокачиваться то на одну подушку, то на другую, выслушивая жалкие жалобы. Расим встал и спустился с возвышения.
— На этом аудиенция закончена! — громко заявил он. Акмал хотел было возразить, но Расим поднял в его сторону руку раньше, чем тот смог раскрыть рот. — Распорядись, чтобы все отданные мною сегодня поручения были исполнены.