Свет в объятиях тьмы. Азим и Чёрный рубин
Шрифт:
— Меня больше волнует состояние шахзаде Мунира, — наравне с ответом старика заявил Орзу.
— Ни одно лекарство не унимает боли в его сердце, — добавил Неъмат. — Боль стихает лишь, когда шахзаде не есть и не пьёт. А воздержание от еды более трёх часов вызывает в нём острые режущие боли. В этом и заключаются затруднения. Дав лекарство от одной боли, мы рискуем спровоцировать другую. И это ещё не всё…
— Что ещё? — озабоченно спросил Орзу, опередив в этом Расима, у которого последнее заявление лекаря вызвало интерес.
— Все мы знаем, что шахзаде Мунир не блистал умом, — осмелился сказать Неъмат и все согласились с ним. — Однако за последний год он начал часто читать и проявлять интерес к государственным делам в отличие от своего старшего брата. А теперь у него проявляются признаки слабоумия, — Неъмат был не уверен в выборе определения.
— Что вы имеете в виду? — спросил Расим, скрывая своё замешательство.
— Я полагаю, шахзаде Мунир подвергается медленному отравлению, — Неъмат с подозрением обвёл всех взглядом, включая премьер-министра.
Орзу сделал то же самое.
Расим принял озадаченный вид и обратился к главному лекарю:
— Вы нашли яд в его еде?
— Я поручил своим помощникам проверить всю еду и напитки шахзаде, даже исследовать его мочу, но они ничего не обнаружили…
— Тогда откуда такое уверенное заявление? — усомнился Расим.
— Существуют множество видов яда и различные способы их применения. Я намерен лично проверить еду шахзаде, ибо сдаётся мне, кто-то из моих помощников ведёт тайную игру.
В тоне и выражении лица визиря здравоохранения Расим прочёл намёк на то, что он догадывается, кто может стоять за этим.
— «Что ж, мне ясно видно, что в этом ты подозреваешь меня, подлый старик», — думал про себя Расим и исподлобья смотрел на Орзу, которого это заявление озаботило больше, чем удивило остальных.
— Господин Орзу, почему бы вам не оказать содействие Неъмату в этом деле? — дружеским тоном предложил Расим. — Я поручаю вам двоим разобраться во всём, — продолжил Расим и Орзу вместе с Неъматом встали с места.
— Я с удовольствием помогу вам, Неъмат-ака, — торжественно заявил визирь внутренних дел, прижав правую руку к сердцу. — А когда мы поймаем эту трусливую мразь, я лично вручу вам его голову, господин премьер-министр, — Орзу решительно посмотрел на Расима, последний увидел в его глазах тоже уверенное подозрение, что и у Неъмата.
— «Трусливая мразь?» — повторил про себя Расим. — «Хм…»
Заседание подходило к своему логическому завершению и за всё это время Расим выделил не многих, чьей поддержкой можно было бы заручиться. Однако он точно уяснил для себя, что от этих двоих необходимо избавиться и незамедлительно.
— «Вы будете неприятно изумлены, когда одним действием я уберу вас обоих со своего пути», — усмехнулся про себя Расим и посмотрел им в глаза.
— Я не сомневаюсь в ваших способностях. Прошу, садитесь, — Расим указал на их места. Когда они сели, Расим продолжил. — Я полагаю, мы обсудили все важные вопросы, касающиеся благополучия нашего государства. Если у вас нет больше вопросов или предложений, предлагаю на этом завершить нашу плодотворную встречу.
Расим собирался встать, чтобы поскорее покинуть жаркий аудиенц-зал, но тут заговорил визирь культуры.
— Господин премьер-министр, впереди Навруз и люди спрашивают, будут ли его праздновать? Они также спрашивают, проведёте ли вы праздник вместе с ними или снова поедете в Ангуран?
Как и другие визири он был в фиолетовом шелковом расшитом халате с широкими рукавами до локтей. У него также был кафтан цвета красного каштана, а под ним чёрные шаровары, заправленные в тканевые ичиги с растительным узором. Это одинаковое облачение визирей отличалось лишь узорами, вышитыми золотистыми и серебристыми нитками на их халатах и кафтанах.
Расим же в качестве премьер-министра позволил себе надеть не фиолетовый, а тёмно-зелёный халат с золотистой тесьмой по краям и тонкими ромбовидными линиями спереди.
Цвет чалмы не был регламентирован для визирей, однако они всегда подбирали ткани в тон своей формы. У Расима же чалма состояла из зелёного и белого цвета, а хвосты свисали к плечам: зелёный к левому, белый к правому. Его невысокая чалма украшена тремя изумрудами, как его кольцо на правом указательном пальце.
Снова сев, скрестив ноги под собой, Расим огрел визиря культуры возмущённым взглядом, а затем и остальных.
— Вам докладывают о решениях, принятых во время аудиенций?! Раньше, это было моей задачей, а теперь… Акмал?! — Расим сердито посмотрел на главного писаря — тот поднял ответный взгляд и тут же потупился. — Мы виним Чёрную напасть в упадке нашего государства… На самом же деле, в этом виновны вы! — резким тоном бросил Расим, с укором глядя на визирей. — Ни один из вас не делает свою работу должным образом. Хоть один из вас участвовал в аудиенциях, проводимых мною в этом зале? — Расим, сдерживая гнев, указал пальцем вниз. — Неоднократно поднимались вопросы, касающиеся вас. Также были и жалобы на вас! — Расим выждал паузу, снова смерив всех взглядом. Он хотел обругать их за пренебрежение своими обязательствами и неосведомлённостью, но вспомнив наставления отца, он сделал тихий глубокий вдох и подавил в себе гнев. — Да, — спокойно выдохнул Расим. — Я уже разрешил им праздновать.
Люди — народ Зебистана — одно из главных средств для достижения целей. Потому Расиму важно расположить именно их к себе, нежели заручаться поддержкой этих лодырей. В конце концов, он может просто заменить этих дармоедов, а вот народ не заменишь. Разумнее дать, что им нужно, а взамен получить то, что необходимо тебе.
Расим перекрестил ноги под собой и продолжил:
— Народ Зебистана, особенно жители Расулабада, достаточно долго игнорировали традиционные праздники из-за хвори падишаха и сочувствия к его светлости. Хватит, — заявил Расим и выждал паузу, чтобы посмотреть, осмелится ли кто-нибудь возразить ему. Нет. Даже Орзу молчал. — Народ важнее дворца, и наш светлый падишах всегда это понимал. Я уверен, он бы не хотел, чтобы грусть всегда нависала над его народом. Пора положить конец их мрачным будням. Они достаточно натерпелись от Чёрной напасти. Так пусть люди празднуют. Ситорамон был началом их нового светлого будущего, а с Наврузом нас ждёт новая эпоха!.. Я поручаю это дело вам, Мудин, — снова выждав паузу и оглядев всех, Расим обратился к визирю культуры.