Свет в океане

Стедман М. Л.

— Это не детеныш, а уже взрослое животное, и называется оно квокка. Они совсем как кенгуру, только короткохвостые и очень маленькие. Они больше не вырастают. — Он погладил девочку по голове. — Так приятно видеть, что ты улыбаешься. Я знаю, как тебе грустно… Ты скучаешь по прежней жизни. — Септимус помолчал. — Я тебя понимаю, потому что сам прошел через это.

Малышка озадаченно на него посмотрела, и он продолжил:

— Я был чуть старше тебя, когда мне пришлось попрощаться с мамой и отправиться через весь океан на паруснике во Фримантл.

Я знаю, что это трудно представить, но так оно и было. Однако я приехал и здесь нашел новых маму и папу. Их звали Сара и Уолт. И они стали обо мне заботиться. И полюбили меня точно так же, как моя Ханна любит тебя. Видишь, в жизни у человека может оказаться больше одной семьи.

По лицу Грейс сложно было понять, что она вынесла из этой беседы, и Септимус сменил тему. Лошадь неспешно переступала по разбитой дороге, а лучи поднимавшегося все выше солнца начинали пробиваться сквозь высокие кроны.

— Тебе нравятся эти деревья?

Грейс кивнула.

Септимус показал на молодые побеги:

— Видишь, там растут маленькие деревца? Мы срубаем большие деревья, а на их месте вырастают новые. Со временем все вырубки восстанавливаются. Когда ты доживешь до моего возраста, это маленькое деревце превратится в настоящего гиганта. Вот так все здорово устроено. — Ему пришла в голову неожиданная мысль. — Когда-нибудь этот лес станет принадлежать тебе. Это будет твой лес!

— Мой лес?

— Он принадлежит мне, потом будет принадлежать твоей маме и тете Гвен, а после них — тебе. Как тебе это?

— А можно я подержу вожжи? — спросила она.

Септимус засмеялся:

— Давай мне свои ладошки, и мы будем править вместе.

— Возвращаю в целости и сохранности, — сказал Септимус, передавая Грейс Ханне.

— Спасибо, папа. — Она присела на корточки, чтобы лучше видеть дочь. — Тебе понравилось?

Грейс кивнула.

— А лошадку удалось погладить?

— Да, — тихо ответила она и потерла глаза.

— Сегодня был долгий день. Сейчас мы тебя искупаем, а потом уложим спать.

— Он подарил мне лес! — сказала Грейс. Ее губы тронула улыбка, и у Ханны защемило сердце.

После ванны Ханна присела у кроватки дочери:

— Я так рада, что тебе понравилось! Расскажи мне, что ты видела, родная.

— Квотту.

— Что?

— Она такая маленькая и прыгает.

— А! Квокка! Правда, они хорошенькие? А что еще?

— Большую лошадь. Я ею управляла.

— А ты помнишь, как ее зовут?

Девочка задумалась.

— Арабелла.

— Правильно, Арабелла. Она просто замечательная. И у нее тоже есть друзья. Их зовут Самсон, Геркулес и Диана. Арабелла уже старенькая. Но она очень и очень сильная. Тебе дедушка показывал конный ворот, который она может тащить? — Видя на лице дочери недоумение, Ханна пояснила: — Это такая повозка на двух огромных колесах. На них срубленные деревья вывозятся из леса. — Девочка отрицательно покачала головой. — Ах ты, моя радость! Мне так хочется тебе показать все-все! Ты очень полюбишь лес, обещаю!

Когда Грейс уснула, Ханна еще долго сидела возле нее и строила планы на будущее. Весной она покажет ей полевые цветы. Она купит ей шетлендского пони, и они вместе будут кататься верхом по узким лесным тропинкам. Ей вдруг представилось, как много хорошего их ждет впереди, и впервые она не испытывала страха, думая о будущем.

— Добро пожаловать домой, — прошептала она спящей дочери. — Добро пожаловать домой, любовь моя.

Она занялась хлопотами по хозяйству и в тот вечер даже что-то напевала себе под нос.

Глава 30

В Партагезе живет не так много людей, и мест, которые они посещают, тоже не так много. Так что рано или поздно, но обязательно встретишь человека, с которым совсем не хочешь видеться.

Виолетта долго уговаривала дочь выйти из дома.

— Пойдем, сходи со мной до магазина — мне надо купить еще шерсти, чтобы закончить покрывало. — Уже больше никаких веселых кофточек и нарядных платьиц. Виолетта снова начала вязать крючком пледы для несчастных репатриантов, прозябавших в приюте. Это занятие давало работу рукам, однако не спасало от мыслей.

— Мама, не стоит. Мне правда не хочется. Лучше я останусь дома.

— Я тебя очень прошу — ну пойдем!

Они шли по улице, и прохожие старались не разглядывать их слишком уж откровенно. Некоторые вежливо раскланивались, однако никто уже не спрашивал, как в прежние времена: «Что нового, Ви?» или «Ты будешь в церкви в воскресенье?» Были и такие, кто, завидев их, предпочитал перейти на другую сторону. Горожане пытались разузнать побольше из газет, но в последнее время там тоже ничего нового не сообщалось.

Столкнувшись на выходе из галантерейного магазина с Виолеттой и ее дочерью, Фанни Дарнли охнула и остановилась с круглыми глазами в предвкушении скандала.

В магазине пахло ароматическими смесями из сухих лепестков лаванды и роз, лежавших в корзине возле кассы. По стенам развешаны ткани из шелка, муслина, льна и хлопка, на прилавках разложены бесконечные разноцветные ряды ниток и мотков шерсти. Хозяин — мистер Мушмор — обслуживал пожилую женщину и показывал ей образцы разных кружев. От стойки продавца у дальней стены по обе стороны магазина были расставлены столики со стульями для удобства покупателей.

За одним из столиков спиной к Изабель сидели две женщины: блондинка и брюнетка. Последняя ощупывала светло-лимонную льняную ткань, рулон которой лежал на столе. Рядом с ней, насупившись и теребя в руках тряпичную куклу, сидела маленькая светловолосая девочка в чудесном розовом платьице и белых носочках с кружевами.

Пока женщина приценивалась к ткани, спрашивая продавца о качестве, девочка повернула голову посмотреть, кто вошел. В следующее мгновение, выронив куклу, она сорвалась с места и, вытянув ручки, бросилась к Изабель.