Светить, любить и прощать
Шрифт:
Хотелось чего-то нового: ярких впечатлений, необычных знакомств, талантливых работ. Хотелось кружиться в вихре событий, в водовороте происшествий, страстей, эмоций… Хотелось создавать сенсации, быть в центре внимания.
Ее яркая, бунтарская и противоречивая натура требовала беспокойной, бурлящей, наполненной происшествиями и курьезами жизни. Женщина досадливо сморщилась и обреченно вздохнула.
Да… Какие уж тут страсти…
Сергей в своем родильном доме словно прописался – и днюет, и ночует там. Анна с книгами в обнимку
Вот ведь скука! Разве это жизнь?
Амалия резко встала, подошла к бару и налила в высокий бокал темно-красного, терпкого вина, дурманящего и уносящего в далекую страну, насквозь пропитанную манящими ароматами теплого солнца, ласкающего моря и изысканной виноградной лозы.
Вернувшись с бокалом в кресло, Амалия грустно поджала губы. Да, жизнь перестала радовать.
Вот ведь досада! Надо же, как бывает!
Эта жизнь, хитрюга и затейница, перестала манить, увлекать, утешать и веселить. Откинув длинные, черные, как вороново крыло, волосы назад, женщина нахмурилась и, так и не допив искрящееся в бокале вино, погрузилась в глубокие раздумья.
Однако, посидеть спокойно ей не пришлось…
На кухне сначала раздался оглушительный грохот, потом послышался разноголосый звон беспорядочно бьющейся посуды, и завершил всю эту какофонию истеричный вопль Люси. Вскочив с кресла, Амалия сердито двинулась в сторону кухни, уже заранее предчувствуя, что скандала теперь не миновать.
Картина предстала перед ней плачевная, если не сказать – ужасающая. За плитой на полу лежала сорвавшаяся со стены полка, окруженная со всех сторон грудой битой посуды. Завершала это неприглядное зрелище белая, как лист бумаги, Люся, испуганно возвышающаяся над всей этой горой осколков и нервно прижимающая к себе влажное полотенце.
Увидев это безобразие, Амалия просто дар речи потеряла, но уже через мгновение, немного придя в себя, она грозно взглянула на трясущуюся от страха домработницу:
– Это еще что такое? Люся! Что тут у Вас происходит?
Объятая ужасом молодая женщина всполошено огляделась вокруг и лишь судорожно пожала плечами, очевидно, совершенно потеряв способность здраво мыслить и четко отвечать. Но Амалия, фанатично обожающая порядок во всем и абсолютно не терпящая хаоса в своем доме, гневно свела брови к переносице и резко повторила:
– Что Вы трясетесь? А? Люся, я Вас спрашиваю, что здесь случилось? Вы что, онемели?
Люся, надрывно всхлипнув, беспомощно развела руками и чуть слышно пролепетала, глотая от страха слова:
– Ой, Господи… Боже ж мой! Я и сама не понимаю, чего она рухнула. Простите ради Бога… Не знаю я, чего эта полка проклятая вдруг сорвалась со стены и полетела вниз вместе с посудой.
Амалия, не в силах сдерживаться, разъяренно заорала, глядя на Люсю:
– Вдруг? Как это вдруг? С чего бы это? Просто так рухнула? Сама по себе?
Задыхаясь от ярости,
Ошеломленная домработница, стоящая над горой поколоченной посуды, казалась такой испуганной и потерянной, что Амалии вдруг стало ее жалко. Отступив на шаг в сторону, она сосредоточенно молчала, глядя на перебитую посуду. Понимая, что сервиз все равно не спасти, хозяйка лишь покачала головой и досадливо махнула рукой:
– Ой, все, все… Ну, и черт с ней, с этой полкой!
Потом подняла глаза на свою помощницу:
– Ну? Чего Вы трясетесь? Хватит, хватит… Вы-то, надеюсь, не виноваты?
Люся, не сдержавшись, громко всхлипнула и отчаянно замотала головой:
– Ой! Нет, конечно, нет… Ей-Богу! Я и глазом не успела моргнуть, как все вдруг посыпалось. Честное слово… Не я ж ее прибивала к стене, это до меня…
Люся заплакала, бурно сморкаясь.
Амалия же, глядя на нее, раздраженно дернула плечом:
– Слушайте, Люся, хватит! Если Вы действительно хотите у меня долго работать, перестаньте, во-первых, меня так бояться. Слышите Вы меня? Люся? Скажите на милость, чего Вы ревете? Ну, заорала я от неожиданности… И что? С кем не бывает? Все, все… Успокойтесь немедленно. Слышите?
Заплаканная Люся, поспешно вытирая слезы, послушно кивнула:
– Да, да… Слышу. Я просто ужасно испугалась. Ужасно! Грохот, звон, треск! Да и посуду жалко, – она опять всхлипнула, оглянувшись вокруг, – такой красивый сервиз был.
Услышав это, Амалия откинула голову назад и громко захохотала:
– Ой, Люся, какая Вы смешная! Да наплевать мне на этот сервиз! Купим еще, подумаешь, потеря! Все, хватит! Забудьте! Перестаньте, пожалуйста, трястись, лучше поскорее убирайте весь этот хлам, и еще…. Заварите-ка, Люся, мне чаю, очень хочется чего-нибудь горячего.
Обрадованная домработница, всплеснув руками, заспешила:
– Ой, Амалия Карловна, сейчас все сделаю…. Сейчас, сию минуточку! Ой, спасибочки Вам!
Амалия, уже выходящая из кухни, удивленно обернулась:
– Вот тебе раз! А спасибо-то за что?
Люся простодушно хмыкнула, пожав плечами:
– Не знаю…. Спасибо, что не отругали. Не уволили. Я ж так запереживала, чуть сердце из груди не выскочило!
Амалия, ухмыльнувшись, внимательно оглядела свою помощницу с ног до головы и, покачав головой, неторопливо вышла в гостиную.
На столике возле кресла по-прежнему одиноко стоял высокий бокал, наполненный терпким густым вином. Она взглянула на старинные часы, висевшие на стене. Всякий раз, когда она слышала их чудный бой, она вспоминала своего отца. Вот бы сейчас поговорить с ним, посоветоваться, прижаться к родному плечу…