Светлое время ночи

Зорич Александр

Мальрог передал ведра своему «коллеге» и сладко зевнул. Этот великолепный зевок видели семеро эрм-саваннов из его плеяды, двадцать минут назад выведенные на позиции по периметру вокруг Дома Народного Просвещения.

Зевок начальника означал «Всем оставаться на своих местах». Заместитель Мальрога после секундного замешательства наконец сообразил, что хорошо бы свериться с хрустальным планшетом.

Мальрог был совершенно прав! В то время как экипаж вместе с кем-то, кто переоделся письмоводителем, удалялся прочь со значительной скоростью, красная

метка на хрустальных планшетах покоилась. Следовательно, настоящий «лис» с бесценной «мышкой» в зубах по-прежнему оставался во времянке.

Еще битый час Мальрог, чувствуя растущее раздражение, таскался с тяжеленными ведрами взад-вперед. Было уже совсем темно. Офицеры его плеяды не подавали никаких знаков. Не примечал ничего и Мальрог.

Предатели Князя и Истины, действующие заодно с Сонном, явно проверяли, нет ли за ними слежки. Мальрог теперь был уверен, что помимо его плеяды, занявшей избранные чердаки и окна вокруг Дома Народного Просвещения, где-то поблизости находится и прикрытие, отряженное Сонном.

Банальная игра с переодеванием была затеяна именно для того, чтобы проверить, не устремится ли вслед за экипажем пара-тройка ряженых «посыльных», выскользнув из каких-нибудь парадных ворот, которыми изобилуют частные особняки и казенные здания на Желтом Кольце.

Поскольку речь шла о деле государственной важности, Йор и три весьма опытных аррума-щупача из его Опоры дублировали усилия плеяды Мальрога, не прибегая к помощи новомодных, а оттого не вызывающих доверия хрустальных планшетов. Это требовало от них колоссального расхода сил, поэтому каждый имел при себе целый арсенал флакончиков с различными эликсирами и бальзамами.

Свита Йора, в которую входили связные, телохранители и две истребительных плеяды – из Опоры Единства и из Опоры Безгласых Тварей – безмолвно и бесстрастно ожидала приказаний.

Четверо офицеров связи со световыми трубами и зеркалами-уловителями засели на каланче одной из пожарных казарм Пиннарина, где временно размещался штаб охоты на Сонна.

Еще несколько сводных истребительных групп, каждая из которых насчитывала около двадцати офицеров Свода и десять-пятнадцать боевых животных из Опоры Безгласых Тварей, были укрыты в подходящих постройках вдоль внешнего обвода пиннаринских крепостных укреплений. Между всеми боевыми группами и головным отрядом Йора поддерживалась световая связь.

Пучки света, испускаемые трубами через магические кристаллы, были настолько тонкими, что заметить луч со стороны не мог никто. Трубы были отрегулированы так, чтобы лучи точно попадали в зеркала-уловители и сообщение, зашифрованное в чередовании вспышек различной длительности, попадало именно к своему адресату.

Пожарная казарма находилась в двух лигах от Дома Народного Просвещения. Если бы Йор и его аррумы не получили донесения от плеяды Мальрога и не знали точно, на каком районе Пиннарина сконцентрировать свои Взоры, то они даже со всеми своими эликсирами выдохлись бы за полчаса.

Да и так им приходилось не сладко.

Один из аррумов лежал на коврике, выбросив правую руку далеко вперед, а левую ногу подогнув к животу. Другой – сидел, подобрав колени к подбородку. Третий как-то чудно перетаптывался, временами выбрасывая руки вперед вместе с резким, гулким выдохом. Только Йор стоял прямо и спокойно, но ровно раз в минуту по щеке пар-арценца сбегала тяжелая капля слабо флюоресцирующего пота.

Со стороны это выглядело как разминка клоунов из бродячего балагана блажных и юродивых, но никто из офицеров истребительных плеяд и не подумал улыбнуться. Наоборот, на их лицах застыло выражение почтительного благоговейного восторга. Так вершится история, милостивые гиазиры!

Эту картину и застал Лараф, когда в сопровождении четырех посыльных из свиты пар-арценца прибыл в казарму пожарников.

Как неумело воскрешенный мертвец может лишь невпопад клацать зубами и малоосмысленно дрыгать конечностями, так и Лараф во время вчерашнего разговора с Йором нашел в себе силы только для многозначительного раздувания щек. Это он осознал утром, когда, как следует выспавшись и частично избавившись от колоссальной усталости вчерашнего дня, принимал от Эри свежевыглаженную, белую, душистую рубаху.

«Нельзя было пускать это дело на самотек! Там же все-таки книга! Этим волкодавам хватит ума шарахнуть в Сонна своими молниями… И хорошо еще, если только молниями! Да от книги не то что пепла, а даже дыма не останется…»

Поэтому гнорр Свода Равновесия изволил призвать к себе Йора для повторной беседы и потребовал, чтобы как только люди Сонна заявят о себе, его, гнорра, доставили в штаб охоты.

Ларафа все встретили вставанием и молчаливыми почтительными поклонами. Все, кроме Йора и аррумов-щупачей, которые на появление гнорра никак не отреагировали. Они были полностью поглощены обременительным дальновидением.

Лараф, не глядя на офицеров, кивнул. Но даже того, что он заметил краем глаза, хватило ему, чтобы наполниться шибучей смесью испуга, омерзения и дурных предчувствий. В плеяде Опоры Безгласых Тварей находился любовник Анагелы! Тот самый хозяин боевого ворона, который едва не достал копьем его прежнее тело на просеке.

На полусогнутых к Ларафу подбежал заместитель Йора и, поцеловав перстень на его руке, вполголоса доложил самые свежие новости: никаких новостей нет.

– Ну что же, подождем.

Лараф постарался сказать эту короткую фразу повелительно-небрежно. Но на самом деле он сейчас весь был комком трепещущих нервов. В эту ночь события могли повернуться самым опасным образом. Ну а встреча с проклятым заклинателем воронов – любовником Анагелы – показалась Ларафу наихудшим из возможных знаков судьбы.

Ларафу стоило большого усилия посмотреть на эрм– и рах-саваннов истребительных плеяд с ободряющей улыбкой.

– Ну, как наши птички? Как наши милые песики? – спросил он, имея в виду полдюжины боевых воронов и столько же немыслимо длинноногих псов, живописно развалившихся и рассевшихся вокруг своих хозяев.