Светлый эльф в царстве дроу. Спасти от навязанной жены
Шрифт:
Нет-нет, лучше на ледяных каменных плитах. Подальше от этих ужасных дроу, от ненавистной супруги, от ревнивца Малаггара, способного прирезать его во сне. Не видеть их серых убогих лиц, не слышать дыхания, не соприкасаться частями тел — однозначно на полу Элендилу будет комфортнее. А гордость…
Любые испытания нужно переносить с достоинством. Никто не растопчет твою гордость, кроме тебя самого.
Следуя этой философии, Элендил постарался придать себе невозмутимый и высокомерный вид, который так бесил Визарру.
«Сдержанность и спокойное достоинство, — мысленно произнес он. — Я из королевского рода и не забуду об этом, даже если мне придется прогнуться. Прогибаться раз за разом».
Дверь распахнулась. В спальню стремительной и нервной походкой вошел Малаггар и тут же направился к жене, чтобы прижать ее к груди ревнивым жестом собственника. Вместе они устроились на кровати, и в его объятия Визарра закуталась, словно в плед. Рядом с любимым она теряла свою властность, свою стервозность и становилась обычной женщиной. Сейчас, отдыхая на груди младшего мужа, Визарра выглядела уставшей, выглядела… жертвой насилия. Будто это Элендил взял ее против воли, а не наоборот.
— Ненавижу, — тихо прошипел Малаггар, повернувшись в его сторону. — Лесной червяк.
Скудное освещение погасло, было потушено взмахом ладони, и комната погрузилась в вязкую темноту. Во мрак кромешный настолько, что, как ни напрягай зрение, ничего не увидишь. Такая темень бывает лишь под землей или глубоко в пещерах. В Лесонвилле в окно его спальни всегда светила луна.
«Как раб или собака», — подумал Элендил, пытаясь найти на полу более или менее удобную позу.
Когда он положил руку под голову, сверху из темноты на него упала подушка. С того края кровати, где спал Рейнирр.
— Спасибо, — шепнул Элендил.
— Тшш, — раздалось в ответ испуганное.
* * *
Иногда я завидовала внешности Визарры. Она была красива, очень красива по меркам дроу, а во мне мужчин в первую очередь привлекало происхождение. Та защита, которую я могла обеспечить благодаря своему статусу принцессы и тот высокий уровень жизни, который — дать.
Не знаю, как у светлых, но у нас в женщинах больше всего ценили силу, а у Визарры были широкие плечи воительницы, мощная, сбитая фигура. Сестра выглядела надежной, как скала, и кожа у нее имела тот самый привлекательный оттенок серебряного дерева, который так любили в Гремволе. Сколько себя помню, мужчины вились вокруг Визарры и не потому, что она принцесса. Потому что красавица. Элендил, наверное, от счастья едва не описался, увидев, какая богиня ему досталась в жены.
А я…
Слишком тонкая, слишком хрупкая, с длинными худыми ногами, с руками-тростинками, которые с трудом поднимали тяжелый меч. Наставница по боевым искусствам всегда говорила, что бедра у женщины должны быть мощные, чтобы во время драки можно было зажать между ними шею противника и перекрыть ему дыхание. У меня же между бедрами дыра — целая колесница проедет. Как такими кого-то задушить? Настоящее позорище.
И кожа у меня слишком светлая для дроу, и черты лица мелкие, и вообще жизнь не удалась.
А вот Элендил, бледный принц, вполне соответствовал нашим канонам красоты. Местным женщинам нравились такие мужчины, стройные и изящные, с широкими плечами, но узкой талией, с телом мускулистым, но не раздутым от мышц, как у орков.
Стоило подумать о принце из Лесонвилля, как раздался стук в дверь. Три глухих неуверенных удара, словно тот, кто стоял снаружи, сомневался, хочет ли, чтобы ему открыли.
На пороге, к удивлению, стоял Элендил, новоиспеченный муж моей сестры.
Что он забыл у меня в такую рань? Почему не обхаживал сейчас свою жену, пытаясь заслужить ее расположение, как на его месте несомненно поступил бы любой мужчина-дроу?
После первой брачной ночи принц выглядел помятым, даже зашуганным. Стоя по другую сторону дверного проема, он поднял на меня совершенно дикий взгляд, и я поняла, что ко всему прочему он еще и сильно взволнован. Кожа бледнее, чем обычно, только на скулах горит неровными пятнами румянец.
— Простите меня, Ваше Высочество, — прошептал Элендил глухим, надтреснутым голосом. — Я просто… просто не знал, к кому еще обратиться. Здесь. Я… — он вдруг судорожно вздохнул и прижал пальцы ко лбу, на котором пролегала глубокая вертикальная складка. — Простите. Я несколько… растерян… случившемся.
Растерян? Судя по его виду, тут больше подошло бы слово «испуган».
Интересно, что у него стряслось? Визарра оказалась большей змеей, чем он ожидал?
— Могу я… могу я войти?
Заинтригованная, я пропустила его внутрь. Элендил вошел в спальню нервной, деревянной походкой. Обычно, насколько я успела заметить, его движения были исполнены грации и изящества, сейчас же он двигался, как эльф, которого ударили пыльным мешком по голове. Он то и дело горбился, потом вспоминал, что надо держать царственную осанку, и выпрямлял спину, но уже через секунду-другую забывался и опускал плечи опять.
Да что все-таки случилось?
На предложенный стул принц не сел — рухнул, будто разом лишившись всех сил. Неожиданно для себя я смогла подобрать определение его состоянию. Шок. Элендил был в шоке.
Но что именно так его потрясло?
— Я правда не знал, к кому еще обратиться, — повторил он и протянул мне какой-то клочок бумаги. Его пальцы дрожали. — Не знаю, что мне делать.
Его речь стала бессвязной, словно он запутался в собственных мыслях.
Я опустила взгляд на бумагу.
И все поняла.
— Помоги мне, — попросил Элендил.
Глава 9.1
Это был сон, волшебный сон. Нет, не сон — воспоминание.
Солнце играло бликами на поверхности спокойной лесной реки. Из воды выступали мокрые камни, отшлифованные течением до удивительной гладкости — ни одной острой грани. В охотничьем костюме он стоял на одном из речных порогов и слышал, как дрожит, едва заметно вибрирует натянутая тетива лука.
— Давай, Эл! — подначивал его друг Алахорн. — Попадешь? Одним выстрелом.