Светлый эльф в царстве дроу. Спасти от навязанной жены
Шрифт:
Своим приходом Элендил нарушил царящую идиллию. Он переступил порог гостиной — и сразу оказался в центре внимания.
Визарра отложила виноград в сторону, а Малаггар злорадно ухмыльнулся:
— Ну что, хорошо поработал? Больше не такой чистенький, как раньше?
Хотелось съязвить, но надо было играть свою роль, поэтому Элендил низко опустил голову и с угрюмым видом побрел к креслу в конце гостиной. Он шел и чувствовал, как на него смотрят три пары глаз.
— Ты сделал все, как я велела? — настороженно спросила супруга.
— Все, как вы велели, — глухим тоном отозвался принц. Он тяжело рухнул в кресло, сгорбился и отвернулся к стене.
Если бы Элендилу действительно пришлось переспать со всеми этими женщинами, то после ему бы хотелось стать маленьким и незаметным, забиться в какую-нибудь глубокую щель, чтобы его опозоренного никто не видел. Ему было бы стыдно смотреть другим эльфам в глаза, поэтому сейчас он сел в самом темном углу, подальше от Визарры и ее мужей.
— У Нейарры тоже был?
Элендил напрягся. Он ничего не знал о Нейарре. Ни как она выглядит, ни что ее связывает с его супругой. Возможно, следовало расспросить принцессу Лейну о женщинах из списка. Подготовиться к разговору с женой.
— Да. Я был у всех. Я сделал все, что вы хотели. — Принц еще ниже наклонил голову. Румянец на скулах вспыхнул ярче — на этот раз не от смущения. От необходимости врать. От страха быть уличенным во лжи.
— Что-то ты слишком бодрый после свидания с ней.
О духи, неужели Визарра догадалась, что ее водят за нос?
И что значит «слишком бодрый»? А каким он должен быть? Кто такая эта Нейарра и что она могла с ним делать?
Слуха коснулся шелест книжных страниц — Рейнирр вернулся к чтению. Или просто делал вид, что читает? Возможно, происходящее было ему неприятно и он не хотел участвовать в этом унизительном допросе даже в качестве безмолвного наблюдателя.
— Покажи спину! — велела жена. Она резко поднялась на ноги и направилась в сторону Элендила.
Показать спину? Зачем? Зачем она требует показать спину?
От дурного предчувствия горло сдавило спазмом. Дрожащими пальцами принц взялся за подол туники и задрал ткань до лопаток. Прохладный воздух подземелья коснулся обнаженной кожи.
— Ни одного следа от плети, — раздался позади голос Визарры.
Плеть? Его должны были хлестать плетью?
— Ни синяков, ни царапин. — Жена грубо дернула тунику на нем вверх, еще больше оголив спину.
— Возможно, специально для нашего лесного червя Нейарра придумала что-то более интересное, более изощренное, — глумливо заржал с дивана Малаггар.
Шелест книжных страниц, треск горящего на стене факела, бешеный грохот пульса в висках.
— Что она с тобой делала? — прищурилась супруга. — Расскажи подробно.
У Элендила похолодели руки. Что ответить, чтобы не ошибиться, чтобы не выдать свой обман? Он же ничего не знает об этой женщине, Нейарре. Наверное, лучше промолчать.
— Я бы не хотел говорить об этом, — он опустил взгляд.
Как выкрутиться? Как избежать опасной темы?
Ледяные пальцы Визарры сжали его подбородок и заставили поднять голову. Острые ногти впились в кожу до кровавых отметин.
— Мне плевать на твои желания. Я приказала говорить, значит, ты должен говорить. Что. Она. С тобой. Делала.
Обманывать всегда тяжело, но лгать прямо в глаза тяжело вдвойне. Хищные глаза жены удерживали его взгляд. Пальцы на подбородке не позволяли отвернуться.
— Она меня… трахнула.
Это грубое, вульгарное слово Элендил употребил намеренно, потому что его любила использовать Визарра.
Горячая волна стыда ударила в лицо.
Он старался смотреть на жену, помня, что глаза отводят лжецы: тот, кто говорит правду, взгляд не прячет.
— Просто трахнула? Даже не била? Я разрешила ей делать с тобой все, что захочется. А обычно ей хочется всякого.
Всякого?
Элендил тяжело сглотнул. Он мечтал, чтобы супруга наконец отпустила его подбородок.
Эта Нейарра, обслуживать которую его отправили, похоже, имела склонность к насилию. Визарра хотела услышать, как над ним издевались, жаждала сочных подробностей его унижений. Надо было что-то ответить, сочинить правдоподобную историю, которая утолила бы любопытство его жены, но под пристальным взглядом Визарры ни одна мысль не лезла в голову.
— К чему все это? — неожиданно для самого себя произнес Элендил. — Я мешаю тебе. Знаю. Но мы могли бы договориться и не портить друг другу жизнь.
Ногти Визарры сильнее впились в его подбородок.
— Не портить друг другу жизнь? То есть ты готов не портить мне жизнь? Готов выдать нашего с Малаггаром ребенка за своего? — прошипела она едва слышно. — Готов? Чтобы мне не пришлось от тебя рожать. Чтобы не пришлось с тобой спать. Избавишь меня от унижения чувствовать себя племенной кобылой, которую отдали на вязку?
Слова жены шокировали принца. Визарра предлагала…
Нет, невозможно! Элендил не мог на это пойти. Если он выдаст чужого ребенка за своего, наследником Лесонвилля станет будущий сын Малаггара и Визарры, чистокровный дроу, в чьих жилах не будет ни капли крови Халлагоров. Чтобы темный эльф правил светлыми? Ни за что! Не для этого они столетиями сражались с дроу, принесли столько жертв, проливали кровь.
Согласиться на предложение Визарры — предать отца, свой род, взять и посадить на трон врага.
— Магию рода не обманешь, — отвел глаза Элендил. — Она сразу поймет, что ребенок не от меня.
— Лжешь, — прошипела Визарра. — Есть способ одурачить ваших жрецов. Есть! Должен быть! Ты хотел договориться. Не порти мою жизнь, и я не буду портить твою. Помоги мне — и я оставлю тебя в покое, дам свободу, притворюсь, что тебя в моей жизни не существует. Иначе я все равно найду способ тебя продавить. Выбор за тобой, муженек.
Глава 11
Вторую ночь засыпая на полу, Элендил чувствовал, как его переполняет ненависть и… жалость. Жалость не к себе. К Визарре. Это было странно — ненавидеть кого-то и одновременно жалеть.