Светлый путь в никуда
Шрифт:
– Он ее… Помните, что Нелли нам о нем сказала?
– Возможно, и так. Хозяйку допросить не удастся – она пять дней назад улетела на Кипр. И пока неизвестно, когда вернется. А Лебедев сегодня работает в офисе в клубе. Мне менеджер сказала, он часто работает по выходным и засиживается допоздна.
Они снова отправились в «Аркадию». Кате не хотелось туда. Там, в «Аркадии», началась их погоня за Иваном Титовым, окончившаяся так страшно.
«Аркадия» встретила их темнотой, огоньками в парке – мерцала подсветка, горели масляные светильники-факелы
Звуки джаза…
И тот самый темный вальс Питера Гандри откуда-то из глубин парка. Видно, здесь все от него кайфовали.
Катя и Гущин оставили машину на стоянке и пошли к главному корпусу. На лужайке – огоньки, огоньки. Свечи под стеклянными колпаками, кейтеринг ресторана – вышколенные официанты у накрытых для ночного ужина столов. Барбекю, открытый бар, шведский стол с закусками. На подносах фужеры с шампанским и просекко. И при этом совсем мало гостей. Катя заметила лишь несколько пар. И еще стайку каких-то разряженных девиц, пьяных и томных. Время фитнеса уступило времени ночных развлечений. Только развлекались единицы. Обслуги было больше, чем гостей.
По дорожкам парка катались на цирковых колесах жонглеры, клоун-меланхолик подкидывал в воздух белые тарелки. Полуголый акробат, одетый факиром, изображал глотателя огня – выдувал целый факел оранжевого пламени. Ему вяло аплодировали из кустов, где скрывались столики и мягкие кресла.
Тихая, замогильная какая-то рублевская вечеринка – одна из последних на вольном воздухе перед осенним ненастьем.
На ресепшен в главном здании дежурила Нелли в странном костюме Белой Коломбины – ее набеленное и густо накрашенное лицо напоминало гипсовую маску.
– Карнавал тут у вас воскресный? – спросил Гущин, поздоровавшись с ней.
– Администрация старается хоть как-то прежних клиентов привлечь. Сейчас же все по домам сидят, кто не уехал. – Нелли вздохнула. – Это раньше по клубам тусовались, а сейчас дома у комелька. Зря все это, деньги на ветер. Мы, наверное, разоримся скоро. Придется другую работу искать.
– Герман Лебедев здесь? – спросил Гущин. – Нам надо с ним побеседовать.
– До сих пор в офисе. Сейчас я ему позвоню. Скажу, что опять полиция приехала, – Нелли набрала внутренний номер. – Герман, к вам приехали. Да, опять эти… хорошо, поняла.
Она указала рукой в сторону лужайки.
– Офис – первое бунгало по аллее. Он к вам сейчас выйдет.
Они пошли. Катя оглянулась – Нелли подозвала жестом сотрудницу, тоже одетую Белой Коломбиной или шахматной пешкой, словно просила подменить ее на ресепшен.
Они обогнули лужайку. Джаз стихающий… вальс-фантом, уплывающий в ночное небо – и раз, два, три… Мелодия скрипки… Что-то о потерях, боли и разбитых мечтах.
Она попыталась представить толстушку Анаис здесь, среди этого полумертвого карнавала. Миллениалы помешаны на розовом… Кошечка Китти. Необъятные шорты. По утрам и днем – пилатес и йога, а по ночам – шампанское и…
Вон двое на мягком диване за столиком уже колесами успели
Герман Лебедев уже ждал их возле офиса. Если он что-то и выпил на этой вечеринке, то сейчас это по нему не было заметно. Одетый в строгий черный костюм-тройку и белую рубашку, он походил на очень красивого похоронного агента. Черный галстук приспущен, волосы снова слегка растрепаны. Он курил сигарету.
– Полиция Московской области, – Гущин официально представился. – Нам в прошлый раз не удалось с вами побеседовать. А это необходимо.
– Я понимаю. Я слышал в новостях. – Герман Лебедев глубоко затянулся сигаретой. – Ужасно. Шок. Мы все здесь все еще до конца не можем поверить. Двойной шок.
– Вы были знакомы с Анаис, как нам тут сказали.
– Она занималась здесь, в клубе.
– Но вы с ней общались.
– Да. Тут был неприятный инцидент. Мне пришлось вмешаться.
– Мы в курсе, – Гущин разглядывал его.
Катя, надо признаться, тоже. Такой мужчина… Боже, боже… Но сейчас у него вид какой-то… словно он на все махнул рукой. Отчаяние, безысходность… Он горюет, что ли, так сильно о девушке, за которую заступился перед ее ревнивым приятелем, когда тут, в «Аркадии», разыгралась та трагикомедия с поединком и лопнувшим лифчиком?
– А после той драки что было? – спросил Гущин.
– Ничего. Тишина.
– Титов больше здесь не появлялся?
– Нет. Кто бы мог подумать.
– А она?
– У нее здесь были регулярные занятия, насколько я знаю. Она часто приезжала.
– И вы виделись с ней?
– Конечно. Здоровались. Все как обычно.
Катя изучала его – слишком лаконичные ответы. И с мрачным выражением лица все это вроде не вяжется, вся эта показанная холодность, бесстрастность. Там еще что-то есть. В его взгляде.
– Она приходила к вам в зал исторического фехтования?
– Да, часто, но она не фехтовала. Это вообще тяжелый вид спорта.
– Иван Титов не угрожал вам после того инцидента с ножом? Не звонил? Мейлов не слал?
– Я с соцсетями не дружу, – сказал Герман Лебедев. – Это они, молодежь. Нет, все было очень тихо, спокойно. Все было так нормально. Поэтому я… мы все здесь глубоко потрясены случившимся.
– Значит, вы сейчас постоянный юрист клуба?
– Это что-то вроде подработки. Хотя здесь дел очень много. Документация, отчетность, все запущено. Банковские кредиты, долги. Я разбираюсь потихоньку. Основная моя работа в нотариальной фирме вместе с партнерами.
– Известная уважаемая фирма, – кивнул Гущин. – На юридическом петербургском форуме ваши коллеги – частые гости.
Герман Лебедев снова кивнул равнодушно и отбросил сигарету. Когда он говорил, на его щеках возникали ямочки. Это, с одной стороны, представляло контраст с его мужественной внешностью, твердыми чертами, а с другой – лишь добавляло привлекательности.
Катя запретила себе пялиться на него вот так – в открытую…
Ах, как она понимала сейчас Анаис!
Трудно устоять.