Светоч русской земли
Шрифт:
– Уйди-и-и! - взвыл Ляпун и, сгребя обугленную деревянную кочергу, ринулся на Варфоломея. Они сцепились. Но теперь Варфоломей ожидал нападения. Схватив на замахе и свернув в бок и вниз, он вырвал кочергу из рук Ерша, и, толкнув его так, что тот, отлетев за кадку, не удержался на ногах и сел на пол, ударил кочергу о край кадки, переломив пополам, и бросил обломки под порог. - Та-а-ак! - процедил Ляпун, следя за Варфоломеем. - В моём дому меня же... Та-а-ак...
– протянул он, вскочил на ноги, принял руки в боки и захохотал.
– Да ты чево? - сквозь смех сказал он, - чево надумал-то? Будто я? Ето я, значит, Тишку убил? Ха! Ха! Ха! Ха! Ха!
– Он
– Ну, вот што, глуздырь! Потешил меня, а теперя ступай отсель, пока я пса с цепи не спустил! Ну?! - рявкнул он, шагнув к Варфоломею.
Варфоломей поднял правую руку, намереваясь схватить колдуна за воротник.
– Ты убил, - сказал он, - и должен покаяти в том!
– Тебе, што ль, сопливец? - сказал, щурясь, Ляпун и взревел.
– Вон! В дому моём!! Вон отселе!!!
И кинулся на Ворфоломея. Но Варфоломей, изловчась, рванул его к себе за предплечье и, развернув на прыжке затылком к себе, толкнул в угол, в груду копыльев.
- А, так... ты так... Ну, постой, погоди...
– бормотал Ёрш, возясь на полу, не поворачивая лица к Варфоломею, а руками ища оружие.
– Оставь, Ляпун! - сказал Варфоломей. - Меня не убьёшь, да и не с дракой я к тебе пришёл.
– Не с дракой? - сказал Ляпун, стоя на коленях и не оборачиваясь. - А хозяина в ево дому бьёшь! Да и небыль сплёл на меня. Ково я убил?! - прокричал он, вскочив и повернув к Варфоломею искажённое, едва ли не со слезами лицо. - Ково? Ну?! Ково?
– бормотал он, наступая на Варфоломея. (Варфоломей в руке колдуна приметил сапожное шило).
– Тишу Слизня ты убил! - сказал Варфоломей и, сделав шаг вперёд, схватил Ерша за запястье.
– Брось!
Шило упало и закатилось под кадку. Колдун исподлобья уставился на Варфоломея. Его взгляд давил и Варфоломей, вспомнив, что говорили про дурной глаз Ерша, начал про себя читать Иисусову молитву. Колдун пытался взглядом устрашить Варфоломея, пока, наконец, не понял, что он ему - не по зубам.
– Молод, - процедил он сквозь зубы, - а уже...
– Не пугай, Ляпун, - сказал Варфоломей, выдержав взгляд колдуна.
– Покайся, лучше!
– Каяти мне не в чем! И ты мне - не указ! Мёртвое тело - дело наместничье. К Терентию Ртищу иди, коли доводить хочешь. Токо преже докажи, что я ево убил, а не кто другой! Да ево и не убили, а бревном задавило, слышь?
– Слышу. Ты убил. Я был на месте и смотрел те деревья. И не скоморошничай передо мной! Ты убил, - сказал Варфоломей.
Наступила тишина. Наконец он поднял на Варфоломея взор и сказал с ухмылочкой:
– А хошь и убил, не докажешь!
– Ты должен пойти и покаяти в том! - сказал Варфоломей.
– И сначала не к Терентию Ртищу, а к батюшке Никодиму.
Ляпун шатнулся, подумал и, усмехнувшись, склонил голову набок:
– С тем и пришёл ко мне?
– С тем и пришёл, - сказал Варфоломея.
– Молод ты ишо! - сказал Ляпун, покачивая головой. Он уже заметно отрезвел. - Молод и глуп. Кто ж на себя доводит? Ты хошь видал таких? Али, может, тово, в житиях чёл? Дак и всё одно, не твоё то - дело! Был бы мних, старец, куды ни шло! А таких, как ты, много ходит, да всем, поздно ли, рано, окорот быват, внял? И не тебе о правде баять, да о душе! Ково за правду ту наградили и чем? Какая мне с того придёт корысть? Петлю накинут да удавят! Всяк в мире сём за свою выгоду держится! Ты мне: покайся! А я тебе: не хочу! Вот и весь сказ! Ну и... иди... Иди, говорю, ну!
Варфоломей растерялся. В самом деле, он - не мних, не священник, и не его право - требовать покаяния от преступника. Но отступать было уже нельзя, да он и не собирался отступать, не затем шёл сюда.
– Пойми, Ляпун, - сказал он, - я знаю, что ты убил Тишу Слизня, и мог бы прийти не к тебе, а к наместнику. А пришёл к тебе, ревнуя о твоей душе, которая, иначе, пойдёт в ад. Не важно, накажут тебя или нет. Сколько тебе осталось лет жить на этом свете? А там - Вечная Жизнь. И ты сейчас губишь Ту, Вечную Жизнь, обрекая свою душу на вечные муки! Ты должен покаяться перед Господом и получить епитимью от духовного отца! Должен спасти свою душу!
– Дак тебе-то что! - крикнул Ляпун. - Моя душа гибнет, не твоя! Дак и катись к...
– Я должен заставить тебя покаяться, Ляпун! - сказал Варфоломей.
Он стал говорить о том, что знал и ведал с детства. О Господней Благости, о Терпении и Добре и о том ужасе, который ожидает за гробом грешника.
– Там ничего нет! Понимаешь? Ничего! Даже в котле кипеть, и то покажется тебе благом!
Он говорил, и колдун слушал его, сопя, но, не прерывая, вглядываясь в лицо отрока.
– Не понимаю я тебя, - сказал он, когда Варфоломей выговорился и смолк. - Словно и не мних ты, а баешь - чернецу впору... Омманываешь меня! Прехитро наговорил, а поди-ко!
– он сложил дулю и сунул её под нос Варфоломею.
– Не хочу и не буду! Сколь душ изгубил, все мои, вота! Али доведёшь?! - выкрикнул он, кривясь и заглядывая в глаза Ворфоломея. - Доведёшь?! Видал, што ль?! - выкрикнул он.
– Почто же ты человека боишься, видевшего твоё преступление, а Господа, Который видит всё с Горней выси, а ангела своего, что за плечами стоит, не боишься и не покаешься ему? - спросил Варфоломей.
– Крест-то есть на тебе? Перекрестись! - приказал он, возвысив голос.
Ляпун забегал глазками, поднял руку, коснувшись лба, и пробормотал:
– Чур, меня, чур! Да ты - юрод, паря!
– бормотал он, отступая к стене.
– Перекрестись, ну! - не отступал Варфоломей. - Знаю про тебя всё и - зри! Не страшусь! И твой дурной глаз не волен надо мной! Господь– моя крепость! Пришёл твой час, молись!
Ёрш упал на колени и сложил руки перед собой:
– Чур, меня, чур! Господь... Владычица... Дивий старец, камень заклят, духи горние, духи подземельные...