Светоч русской земли
Шрифт:
И прозвучало, наконец, имя, взятое по дню пострижения (память святых Сергия и Вакха).
– Брат наш Сергий постригает власы главы своей во имя Отца и Сына и Святого Духа.
– Господи помилуй!
– пропели, сдерживая голоса, иноки. Как бы ни была трудна дорога, что бы они ни чувствовали прежде, но величие сего мига захватило и их, и потому голоса звучали с проникновенной силой, западая в душу. Митрофан достал и расправил власяницу, возглашая: "Брат наш облачается в хитон вольная нищеты и нестяжания". Затем на него надели параман - четырёхугольный плат с изображением креста.
– Приемлет параман во обнаружение Великого
– проговорил Митрофан, стягивая шнуры парамана. Затем ему через голову надели рясу, с которой инок согласно обряду "вводится в нетленную жизнь, в полное послушание глаголам Господним". Один из братии надел на него пояс. Варфоломея, нынешнего Сергия, облачили в мантию (паллий). На голову ему натянули скуфью и надели клобук, на ноги - каллиги, которые он будет носить только дома. В лесу, на работе, все иноки ходят в сапогах - самой удобной на Руси обуви, помимо лаптей. И наконец, Митрофан протянул Сергию кожаные чётки. Прозвучали заключительные слова:
– Брат наш приемлет меч духовный, иже есть глагол Божий в всегдашней молитве Иисусовой, всегда бо имя Господа Иисуса во уме, в сердце, в мысли и во устах своих имети должен еси, глаголя присно: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго!"
Митрофан протянул ему крест и свечу, с которой он должен простоять всю литургию.
– Рече Господь: аще кто хощет последовати Мне, да отвержется себе и возьмёт крест свой и да последует Мне. Рече Господь: тако да возсияет Свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела и прославят Отца вашего, иже на Небесах.
В конце литургии, во время причастия Митрофан взял у Сергия крест и огарок свечи, дабы новопостриженник приобщился святых тайн.
Варфоломей, приняв постриг и облачившись в куколь и мантию, так и остался в церкви, положив пробыть в храме семь дней, ничего не вкушая, кроме просфоры, вручённой ему игуменом Митрофаном. Монахи, исполнив своё дело, ушли, причём игумен Митрофан проводил их до полудороги и объяснил, как идти дальше, чтобы не заблудиться. Для новопостриженника Сергия в эти часы не существовало уже ничего мирского. Он молился и пел псалмы, находясь в полузабытьи, изредка простираясь на полу, крестообразно раскинув руки. Он и спал в церкви, выйдя лишь два раза за малой нуждой, но и тогда продолжал повторять про себя: "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго". Впрочем, спал Сергий мало, скорее дремал, и непрерывно, пока стоял перед аналоем, пел псалмы. Есть ему не хотелось. Он иногда сосал недоеденную просфору, но и снова оставлял её, откладывая в сторону. Пел каждодневную литургию с Митрофаном. Голова кружилась, минутами он впадал в забытьё и даже не замечал тогда игумена Митрофана, который вечерами заглядывал в церковь, приоткрывая дверь, встревоженный столь долгим искусом новопостриженника. Варфоломей понял своё пострижение как смерть и переход в Иной мир, рождение в Духе. Он молился и пел, и перед его взором восставали и рушились миры, порой звучали голоса, которые он, временами, готов был принять за хоры ангелов, порой же, пугаясь, думал, что это - мара, блазнь, прелесть совращающих его бесовских сил, и тогда начинал ещё прилежнее читать и петь:
– Господи! Я возлюбил красоту дома Твоего и место вселения славы Твоей; в доме Твоём пребудет святость Господня долгие дни. Как вожделенны сёла Твои, Господи сил! Истомилась душа моя по дворам Господним; сердце моё и плоть возрадовались о Боге. И птица находит себе жильё, и горлица гнездо себе, где положить птенцов своих. Блаженны живущие в доме Твоём; во веки веков будут они восхвалять Тебя. Один день во дворах Твоих– лучше тысячи дней; лучше быть у порога в доме Бога моего, нежели в жилище грешников.
Сергий иногда терял сознание. Он был близок в эти мгновения к тому, чтобы, оторвавшись от всего суедневного, приблизить к Богу и обрести видение нетварного Света. Однако этого не произошло. В исходе седьмого дня игумен Митрофан вступил в церковь и, встретив неотмирный взгляд Сергия, долго вразумлял его, что седмица - уже исполнена, а ему, Митрофану, время двигаться к дому. Взяв юношу за руку, он привёл его в хижину и накормил кашей с ложкой тёртой редьки.
– Ночь эту останься у меня, - попросил Сергий.
– Ночь останусь, а далее - не проси, недосуг! Не буду хвор, до снегов приду к тебе, сыне, обедню отслужить, а ты читай часы и молись!
Сергий лежал на вотоле на полу хижины, слушая посапывание отца Митрофана, и пытался понять, совершился в нём переворот, которого он ждал от пострига, или ещё нет? И успокоился лишь, подумав о Стефане, который был уже монахом, а порой ничем не отличался от него, тогдашнего Варфоломея.
Назавтра, после молитвы и трапезы, они расстались. От проводов Митрофан отказался:
– Дорогу знаю, а от зверя и лихого человека Господь охранит!
Сергий на прощание повалился ему в ноги:
– Вот, отче! Остаюсь один! И славлю Господа. И хощу того, хощу! Исполнилось похотение моё! По слову пророка: "Я удалился, убежав, и остался в пустыне, надеясь на Бога, спасающего мя от малодушия и от бури! Услышал мя Бог и внял гласу моления моего!"
Митрофан внимал этим стихам, положив руку на голову юного старца и шёпотом, вослед, повторял речения. Последние слова они проговорили почти хором: "Благословен - Бог, Который не отверг молитвы моей и не отвратил милости Своей от мя!" Далее Сергий попросил Митрофана научить его, как жить в пустыне, как молиться Богу, как без напасти прожить, как противиться врагу и его помыслам... Игумен сказал, удивляясь: "И ты меня прошаешь о том, что тебе ведомо лучше, о достойный человече! Но отвечу словами молитвы: "Господь Бог, ещё раньше избравший тебя, пусть одарит тя, вразумит, научит, и радости Руховной да исполнит тебя".
– Помолись за меня Богу, отче!
– сказал Сергий.
– Да поможет мне претерпеть все искушения плоти, и бесовские нашествия, и зверей, и гадов... И в трудах не ослабеть!
Митрофан улыбнулся и, благословляя постриженника, добавил:
– Благословен - Господь, Который не даст нам сверх сил искушений. Всё могу, если укрепит меня Бог.
Когда Сергий, будучи пострижен, причастился святых тайн, на него снизошла и вселилась в него Благодать Святого Духа. И известно это стало по благоуханию, наполнившему церковь в тот миг, так что даже вокруг церкви чувствовался благовонный запах, и все обонявшие его прославили Бога, так прославляющего Своих угодников.