Светоносец. Трилогия
Шрифт:
Фазад протянул руку и схватил сенешаля за рукав. — Держись, мой друг. Туча еще кое-что сказал мне: Светоносица жива — мы должны надеяться.
Конь опять заржал и забился, ударяя копытами. Потом затих, навсегда.
Потом внезапно послышался громкий треск, дверь и баррикада за ней рухнули. С потолка посыпалась пыль. Некоторые из Пурпурных Рыцарей стояли снаружи, держа в руках таран. Потом они бросили его на землю, как если бы он ничего не весил, и встали неподвижно, сгрудившись вокруг двери, пара факелов, мигавших в комнате, освещала их темные доспехи.
Наступившее молчание
— Ну, парень, до свидания в Зале Белой Розы, — сдавленно сказал Гарн. — Мы храбро сражались, до конца. Пускай никто не забудет этого, хотя на земле никогда не будет света.
Фазад поглядел вверх: в самом верху потолка купола было стеклянное окно. Звезда Светоносицы светила прямо в него, отражаясь от мраморного пола, отделявшего их от осаждающих. Последний бой будет недолгим. Хорошо бы, чтобы кто-нибудь сказал, как ей молиться, потому что сейчас ему нужна помощь, нужна больше, чем когда бы то ни было. Но сказать некому: Кригган и Матач мертвы, Залия тоже. И он скоро присоединится к ним. Фазад не боялся смерти: бесстрашие волков все еще жило в нем, хотя плаща из Бардуна у него не было.
— Пусть Ре сохранит тебя, сенешаль. Ты был мне, как отец, — сказал он.
Гарн хотел ответить, но в этот момент свет звезды над ними внезапно погас. И тут же абсолютная тьма затопила комнату, точно такая же, как в башне королевы в Имблевике в день последнего рассвета.
Рыцари-вампиры торжествующе закричали; их крик подхватили другие, послышался рев тысяч глоток, собравшихся на кладбище перед храмом: все они пришли посмотреть, как люди умрут. И скоро весь Тире Ганд завыл, отзываясь на их радостный рев.
Теперь только мертвые что-то видят. Фазад ослеп. Мужество покинуло его. Он протянул руку, нащупал ладонь сенешаля и сжал ее. Пришел конец.
Множество часов Бронзовый Воин проделывал вход в пирамиду, дымящиеся тела упавших драконов освещали тьму вокруг него огнями Хель.
Огромными усилиями, камень за камнем, он откатывал блоки в сторону, пока не проложил ход в самое сердце пирамиды и не увидел большую шахту, спускающуюся в подземный мир. В глубину уходили веревки, он вдохнул воздух, рассказавший ему о всех тех, кто спускался здесь. Барон и его люди, Джайал, Уртред и Таласса. Все здесь, все впереди, в миле под землей. Но было и еще кое-что, нейтральный запах, запах существ без души. Двойник и какой-то немертвый.
Талос понял, что опаздывает, надо спешить. С неба спускается Исс. Он, Бронзовый Воин, должен слететь вниз. Слететь так, как научил его Бог, в те времена, когда он летал с драконами и падал на врагов с высоты в пять тысяч футов, появляясь из сверкающего диска солнца.
Талос вытянул руки, шагнул вперед и стал падать. Он летел все ниже и ниже, подземный мир смутно вырисовывался перед ним, обломки лестниц проносились мимо, расплываясь перед глазами. Потом он закрыл глаза и уменьшил бешеную скорость падения, а когда вновь открыл их, то уже парил в воздухе: он, который весил много тон, парил на высоте нескольких футов над кучей разрушенной мебели на дне шахты. Потом он тихонько приземлился, как если бы весил не больше перышка.
Талос тяжело вздохнул своими металлическими легкими, и опять послышался гулкий звук, как если бы под его титанической кирасой ударили в тарелки. И опять он распознал слабый след всех людей, побывавших здесь. Рубиновый свет его глаз разогнал тьму, обычную в этом темном месте.
Он пошел вперед, по следу людей и вампиров, рубиновые глаза внимательно глядели по сторонам, чтобы не пропустить ни малейшего движения. Он слышал голоса тысяч Меришадеров, ждавших в засаде, и голоса тех, чью память они украли. Он разрывал их на куски рубиновым светом своих глаз, обвитые паутиной паучьи тела сгорали как легкий шелк.
Он прошел много миль. Он торопился, его ноги выбивали эхо из туннелей, построенных миллионами рабов во времена богов.
Наконец он дошел до комнаты с жадеитовой могилой, и увидел на стене портал на другой план, скрытый за фреской. На картине сверкала звезда, значит она ушла именно туда.
Последняя пирамида совсем близко. Талос поднял ногу, собираясь начать путешествие.
Но не закончил шаг. Звезда Светоносицы внезапно исчезла с картины, и с ее смертью его горящее сердце стало холодным как лед, ноги застыли, и он сам застыл на месте, похожий на гигантскую статую самому себе, поставленную рядом с давно забытой могилой.
СОРОКОВАЯ ГЛАВА
В Мире Теней
Как темный прилив они пронеслись над последней дюной. Фаран в середине, сорок оставшихся вампиров из Черных Копей выгнутой линией, похожей на полумесяц, темными рогами назад. Только один человек стоял внизу, рядом с пирамидой. Жрец. Фаран поднял руку и полумесяц вампиров застыл на склоне. Так. Вниз, туда где стоял Уртред, идут четыре цепочки следов, а видно только жреца. Остальных трех нет, в том числе и Талассы, и непонятно, что с ними случилось.
Уртред держал в правой руке Зуб Дракона, но плечи сгорбились, а голова безвольно висела на груди. Прямо перед ним лежал на песке сверкающий посох. Даже на этом расстоянии Фазан узнал его: Теневой Жезл. Однажды он уже видел его, сверкавшего в ночи во время битвы за Тралл. Но потом, в суматохе схватки, он исчез, вместе с Бароном Иллгиллом.
Он, Фаран, гнался за ним, начиная с Тралла, проплыл под Палисадами, прорвался через Полунощную Чудь и Лорн, прошел через Железные Ворота и подземный мир. Самый великий из артефактов Маризиана: ключ к Теням. И вот он здесь, охраняемый только жрецом.
Когда-то Фаран представлял себе, как добудет его: во главе бесчисленной армии Червя, в последней битве на поле Тралла против Иллгилла, который выведет против него даже еще большую силу. И вот итог: он с сорока вампирами против одного единственного жреца.
Когда-то он хотел последней апокалиптической битвы. Но теперь все эти желания, включая битвы, исчезли, ушли. Возможно и для жреца, тоже, потому что он стоит, не шевелясь, хотя уже прошло несколько минут с того момента, как появились Фаран и его вампиры.