Светорада Янтарная
Шрифт:
Фока по– прежнему избегал их. Суетился, выходил куда– то, поднимался на второй этаж, а затем опять спускался во дворик корчмы и подсаживался к группе гостей– купцов, кои сидели за длинным столом под одной из лестниц и о чем– то негромко переговаривались. Светорада присмотрелась к этим русам. Они выглядели как обычные гости с Руси – бородатые, в вышитых рубахах. С ними были варяги, которых часто нанимали для охраны купцов в дороге. Но в этот раз Светорада обратила внимание, что среди приезжих сидела баба, вернее девка, но не из тех разбитных служанок, к чьим услугам за плату порой прибегали приезжие, а вполне достойная девица, даже красивая: высокая, румяная, большеглазая, с длинной русой косой на плече. Славянка по виду, да и ее светлая рубаха с вышивкой на предплечьях тоже была не местного кроя, как и темная запашная юбка на бедрах. Колоритная особа, может, только на придирчивый вкус Светорады несколько крупновата. А подле нее сидел варяг, лицо
Вообще– то, Светорада уже привыкла, что с ее приходом в корчму Фоки славянские постояльцы больше внимания уделяют ей, смотрят восхищенно, порой и пообщаться стремятся. Однако, как она поняла, сегодня этим купцам было не до нее. Вон даже Фоку втянули в свои дела, и он, что– то поясняя им, даже кулаком по лбу постучал, будто дивясь их непонятливости. Светорада услышала, как Фока произнес в разговоре имя цареградского эпарха – Юстина Маны. Мана, прозвище эпарха, означало «рука», а среди торговцев скорее «лапа». Уж больно любил этот чиновник, чтобы несли ему подачки, взятки брал совсем бессовестно.
– Не припомните ли, – обратилась Светорада к своим спутникам, – что говорил нам меховщик на форуме Константина о неладах русов с эпархом?
Сила сразу понял, что от него требуется вызнать новости для госпожи. Поднялся, вытирая сметану с усов, с сожалением взглянул на опустевшую миску из– под вареников и покорно пошел к собравшимся, подсел, стал слушать. На него сперва косились неприветливо, но, узнав в нем славянина, успокоились. Один сухонький мужичонка, задиристо вскидывая куцую бороденку, даже теребил Силу за рукав, что– то доказывал ему. А там и Фока присоединился к русу, а потом, глянув в сторону, где сидела Светорада, что– то шепнул собравшимся, и все уставились на нее.
Дорофея заерзала на месте.
– Хотя я и нахожу Фоку вполне достойным человеком, но эти варвары, с которыми он водит дружбу… Просто оторопь берет. А еще вы заметили, милая Ксантия, сколько вооруженных людей нынче в предместье Святого Маманта и какая тут суета?
Надо же, Дорофея и та углядела, а Светорада все грезит. А о чем? О Тритоне пригожем, а может, как всегда, когда бывала здесь, вспомнила своего первого мужа Стемку Стрелка – Стемида, Стему, Стемушку… Он ведь когда– то мечтал поплыть с варягами в дальние пределы. Но не сложилось. Погиб от хазарской стрелы. [59]
59
Об этих событиях рассказывается в романе «Светорада Медовая».
Светорада вздохнула. Воспоминания о Стеме всегда отзывались в ее душе пронзительной болью. Но тут она отвлеклась, заметив, как Сила вместе с корчмарем Фокой направились в ее сторону.
– Фока знает, что ты живешь с патрикием Ипатием, – подсаживаясь, молвил Сила. – Ипатий– то при дворе вращается, так, может, он и подсобит тут маленько, если ты его попросишь…
Ох, как же не любила Светорада вмешиваться в служебные дела Ипатия! Да к тому же не все гладко у него при дворе, недаром Зенон волновался. Но, разумеется, она ничего не стала говорить, просто выдержала паузу, не сводя с них глаз. Молчать она научилась красноречиво. И Фока, поерзав на месте, стал объяснять княжне, в чем, собственно, дело.
Начал он издалека. Рассказал про торговых гостей с Руси, среди которых были купцы из Чернигова, Киева, далекого Новгорода. Охранников они обычно набирали из варягов, которые славились и как умельцы водить корабли, и как отважные воины. Вот рыжий ярл [60] Фарлаф и был нанят охранником в нынешнем караване торговых гостей. Богатый привел караван, много чего русы привезли в столицу мира: меха, воск, мед, янтарь и моржовую кость. Рабов тоже привезли. Все это был хороший товар, да и в пути все сложилось удачно: пока плыли сюда, как это обычно бывает, тоже промышляли – где охотой, а где и набегом. У истоков Днепра они совершили наскок на град тиверцев, [61] лихо и яро напали, много пленников взяли, присоединив их к своему живому товару. И среди тиверских пленников оказалась эта девка Голуба. Ее Фарлаф добыл и, как полагается, рассчитывал за такую красу немало серебра получить в Царьграде. Только уж больно строптивая оказалась пленница, и по пути Фарлаф принялся усмирять ее… Однако доусмирялся так, что по прибытии в Царьград сам околдованным оказался, просто голову от своей Голубы потерял. И все же выставил полонянку на невольничьем рынке в Ставрионе. Однако цену за нее такую заломил, что хоть ромеи и присматривались к красивой тиверке, но купить никто не решился. Фарлаф же запил сильно. Почитай, больше двух недель пил, пьяный ругался со всеми, а то и в драку лез, даже связывать его приходилось. А как потом проспался да узнал, что его Голубу еще не купили, так и кинулся на рынок, забрал ее. Но тут сам глава русских купцов, киевский боярин Фост, стал уговаривать Фарлафа вернуть девушку на торги. Этот Фост, тоже не единожды бывавший в Царьграде, знал, что по обычаю местный градоначальник Юстин Мана отбирает себе часть дани товаром. На этот раз Юстин указал в числе прочего на красивую рабыню Фарлафа. Ее уже и собирать стали, когда Фарлаф вдруг опомнился и забрал любимую. Эпарху за нее предложили другой подходящий дар. И вот тут нашла коса на камень: заносчивый Юстин вдруг разобиделся и начал делать гадости купцам с Руси.
60
Ярл – предводитель воинской дружины у варягов.
61
Тиверцы – южнославянское племя, обитавшее между Южным Бугом и Днестром.
Какие это могли быть гадости, Светорада вполне представляла. Власть эпарха в Константинополе была огромной, и все законы были на его стороне. По предписанным указаниям прибывшие купцы, имущество которых старательно описывалось нотариями эпарха, должны были распродать весь товар на рынках столицы в положенный срок, заранее оговоренный. Но больше этого срока купцам оставаться в Царьграде не разрешалось – в противном случае им грозила конфискация оставшихся товаров и бесцеремонная высылка. И так уж постарался сделать Юстин, что русы, несмотря на заинтересованность местных торговцев, мало что успели продать из привезенного. Их то на торги не пускали неделями, то такой налог с продажи вводили, что торговля превращалась в сплошное разорение. Вот и вышло, что поход их получился убыточным. Срок уже истекал, но задержаться в Константинополе русы не имели права, поскольку могли лишиться последнего товара.
– Сегодня боярин Фост, глава купцов, со своим сыном Мстиславом и толмачом витязем Рулавом отправились на прием к эпарху в надежде умилостивить его и позволить побыть еще какое– то время сверх положенного. Ну и девку ему обещают отдать, хотя Фарлаф и клянется, что не откажется от милой. Но его, почитай, уже уговорили, – рассказывал Фока. – Однако теперь, даже если Фарлаф и отдаст свою любушку, еще неизвестно, чем завершатся переговоры с Юстином Маной. Другое дело, если бы кто повыше повлиял на эпарха, а? – Фока хитро прищурился и посмотрел на Светораду.
Княжна задумчиво теребила сережку с подвеской– крестиком. Почти кокетливое движение, если бы не серьезность того, что она говорила. А говорила она, что ее Ипатий вряд ли сможет сейчас помочь русам. И не потому, что патрикий не обладал достаточным влиянием, просто в городские дела эпарха даже базилевс не считает нужным вмешиваться. Эпарх почти неприкасаем, с него и взятки гладки. Но с другой стороны, Византия заинтересована в хороших отношениях с прибывающими купцами, и в Царьграде их обычно доброжелательно встречают, поскольку от них в известной степени зависят доходы и выгоды, получаемые немалым числом жителей столицы. Другое дело, что русы не считались в Византии цивилизованным народом, скорее варварами. И все же меха и янтарь сюда привозили именно они, да и светлокожие славянские рабы тут всегда в цене. Поэтому Светорада пообещала замолвить своему покровителю слово, так как у того брат служит препозитом в Палатии. Но возможно, для этого им придется дать препозиту Зенону хорошую взятку, чтобы он сообщил базилевсу о самоуправстве Юстина Маны.
Поговорив с собравшимися вокруг нее русами (даже заплаканная Голуба подошла со своим Фарлафом и слушала), княжна была несколько обескуражена, когда узнала, что все это надо сделать за каких– то пару дней! Вот это да! А ведь Светорада даже не была уверена, что Ипатий к этому времени вернется домой со службы из Священного Палатия.
Неожиданно их беседа была прервана шумом и криками. Во дворик эргастирия вбежали взволнованные русы.
– Наших бьют! Уже и кровушку пустили!
Ух, как же это сообщение взбудоражило русов! Вмиг все повскакивали со своих мест, загомонили, причем из верхних жилых помещений тоже стали спускаться по лестницам русы, что– то спрашивали, даже хватались за оружие. Предусмотрительный Фока показывал всем на выход.