Свидетель защиты
Шрифт:
Курочкина расписалась и вернулась на прежнее место. Она повторила то, что сказала на предварительном следствии.
— Вы утверждаете, что видели обвиняемого, — обратился к Курочкиной Андрей Аверьянович, — выходящим со двора с черной сумочкой под мышкой?
— Да, — ответила Курочкина, — видела.
— Это был он? — Андрей Аверьянович указал на Олега.
Курочкина помедлила с ответом, потом сказала:
— Когда мне его у следователя показали, он был в коричневом плаще, с поясом, и я его узнала. Тот был как раз в таком плаще с железными петлями на спине. Шут их знает, зачем на плащах такие
— Значит, вы видели его со спины?
— Со спины.
— В лицо не видели?
— В лицо не видела.
— Тогда еще вопрос. На следствии вы показали, что парень в коричневом плаще, выйдя из ворот вашего двора, свернул налево, а подсудимый утверждает, что пошел направо…
Тут Андрея Аверьяновича прервал судья.
— Защитник, — сказал он строгим голосом, — вы пытаетесь оказать давление на свидетеля.
Никакого давления он не оказывал, судья поторопился со своим предупреждением. Он тоже, видимо, полагал, что дело ясное и вопросы защитника не что иное, как адвокатское крючкотворство. Но Андрей Аверьянович не собирался отступать, он решил сформулировать вопрос иначе. Однако нужды в иной формулировке уже не было — свидетельница поняла вопрос и не замедлила ответить.
— Что следователю говорила, то и здесь говорю, — повысила она голос, — память у меня, слава богу, хорошая. Как вышел он, значит, из ворот, так и повернул налево, к улице Орджоникидзе. А направо будет улица Коммунаров, это уж я хорошо знаю, и никто меня не собьет — дави не дави, а все равно буду говорить, что видела.
Андрей Аверьянович едва заметно улыбнулся.
— У меня вопросов к свидетельнице больше нет.
Не отпустив свидетельницу, судья поднял обвиняемого.
— Вы подтверждаете, что (опять чтение из дела числа, дня, часа) проходили с сумочкой под мышкой по двору?
— Подтверждаю, — тотчас ответил Олег.
— Свидетельницу Курочкину вы во дворе видели?
— Видел.
— У меня вопрос к обвиняемому, — попросил слово Андрей Аверьянович.
— Задавайте, — разрешил судьи.
— Вы не запомнили, как была одета свидетельница? — спросил Андрей Аверьянович.
— Точно не помню, только не так, как сейчас, — ответил Олег.
— Еще есть вопросы? — Судья не одобрял линию защиты. Он старался не выказывать это, но Андрей Аверьянович чувствовал в голосе его скрытое раздражение.
Прокурор сидел вроде безучастный и разомлевший — за спиной у него была длинная батарея парового отопления, от которой накатывали волны горячего воздуха. У Андрея Аверьяновича сзади находилось не заделанное на зиму окно, и ему пришлось набросить на плечи пальто, а то зябла поясница. «Что ж, — про себя усмехнулся он, — это даже хорошо, что мы в разных климатических условиях: холод бодрит, жара расслабляет, а мне расслабляться никак нельзя».
Пока вызывали следующего свидетеля и судья скороговоркой предупреждал его об ответственности по статьям 181 и 182, Андрей Аверьянович отвлекся, и пришла в голову ему мысль о том, что поступил он по-мальчишески, обещав Олегу не вызывать в суд Машу Смирнову. Осложнил себе задачу. Сильно осложнил. Это ему, когда изучил он дело, когда поверил товарищам Олега, показалось, что легко будет убедить суд в его невиновности. Но те, кто следует логике следователя, не верят так просто, их надо убеждать.
12
К судейскому столу вызвали Веру Сергеевну Седых. Ей стоило труда сдерживать волнение. Она старалась не глядеть на загородку, в которой сидел ее сын, но время от времени какая-то словно бы посторонняя сила поворачивала ей голову вправо, и потом она медленно, с усилием отводила глаза.
Говорила Вера Сергеевна о том, что не может понять, как это случилось, что Олег совершил тяжкое преступление. Народная заседательница своими огромными глазами смотрела на нее с сочувствием. Сидевший по другую сторону от судьи народный заседатель в бостоновом пиджаке всем видом своим выражал осуждение. И даже задал несколько вопросов, стараясь изобличить родителей в плохом воспитании и потачках дурным наклонностям нынешних молодых, людей.
Вера Сергеевна отвечала с достоинством, немногословно. Нет, не потакали родители дурным наклонностям сына. Да и не проявлялось у Олега дурных наклонностей.
Обвинитель спросил, знала ли мать, с кем общается ее сын на улице, бывала ли она в школе, где он учится. При этом подчеркнул, что она — педагог, то есть человек, чья профессия — воспитание детей.
Вера Сергеевна сказала, что знала, с кем дружит сын, в школе бывала, но все это, увы, не уберегло Олега. Да, она педагог, но не может ответить на вопрос, как ее сын попал на скамью подсудимых, и надеется, что здесь, в суде, до этого ответа все-таки доищутся..
Когда задавать вопросы настала очередь Андрея Аверьяновича, он спросил, кто читал книги, которые брал в библиотеке Олег.
Вера Сергеевна ответила, что читали Олег и старший брат его Игорь и что иногда Олег специально по просьбе Игоря брал для него книги.
Андрей Аверьянович задал еще вопрос насчет плаща. Оказалось, что такой же плащ, как у Олега, носил Игорь. Им в одно и то же время купили одинаковые плащи, даже одного размера, только у Олега был третий рост, у Игоря — четвертый, он чуть повыше.
Судья не мешал защитнику и уже не смотрел на него осуждающе. Он был умный и добросовестный человек и не мог не заметить, что в деле Олега Седых действительно есть противоречия, неясности, которые защитник выявлял своими, казалось бы, мелочными вопросами. На утреннем заседании дал показания ученик 10 «А» класса Николай Сушков, рассказавший о том, что в день ареста Олег видел Игоря в школе, он что-то взволнованно говорил брату, после чего Олег собрал книги и поспешил домой. Еще раньше подтвердила свои показания Ася Владимировна Люшнина, сообщившая Игорю о том, что у них в квартире милиция. Выходило, что какую-то роль в этом деле Игорь играл, но следствие прошло мимо него, он даже не был допрошен.