Свидетель
Шрифт:
В коридоре по-прежнему было тихо и пусто. Кристи ткнулась в кабинет Рата, он оказался не заперт и тоже пуст. Вообще запирались у них редко. И дело даже не в том, что воровать было нечего — все жили одинаково скудно и бедно, и не в том, что чревато: от Алекса подобное скрыть невозможно, а это — прямой путь на «Дачу», грехи замаливать. На самом деле, все намного проще — не было замков! На ночь — да, по привычке запирались или на задвижку, или на вертушок. Днем же многие, по старой деревенской привычке, просто подпирали дверь снаружи обыкновенной палкой. Такое не сразу появилось, конечно, но стоило одному приспособить, как к местным сталкерам посыпались заказы. Некоторые, правда, до сих пор вертушком
Кристи вспомнила, как они обустраивались, как тяжело было. Нет, что ни говори, а иметь свой, пусть крохотный закуток — великое дело! Не на платформе спать… А ведь сначала так и было. Почувствуйте себя бомжом, называется. Но ведь они пережили это. С трудом, но пережили. Если все вместе посчитать, лет пять обустраивались, не меньше… Зато теперь у каждой семьи хоть крохотная, но своя каморка, и расширяться есть куда — вторые этажи стали надстраивать: благо, кирпича в округе прорва — только успевай разбирать гаражи. И фон сносный, но это уже просто везение какое-то нереальное. Они тогда сразу один путь засыпали — все равно с той стороны герму заклинило — и на этом месте строиться начали, а потом и напротив, на самой платформе. Кристи поежилась — воспоминания были не из самых приятных. Их теперешнее житье по сравнению с тем, что было, — просто райское, а сама, надо сказать, изрядно изуродованная станция для ее жителей — ничуть не хуже, чем райские кущи. Как там в свое время говорили? «Только бы не было войны»? Вот и тут — только бы было где голову приклонить. А у них, слава богу, было…
Кристи решила не дожидаться Рата: она догадалась, где тот мог сейчас быть, и в каком состоянии вернется. Ее вопросы подождут, а вот доставать человека после того, как он простился с единственным ребенком, однозначно было бы верхом бестактности. Поэтому она займется Вексом…
В дверях Резиденции Кристи нос к носу столкнулась с Марком. Парень неприязненно взглянул на нее и собрался проскользнуть мимо, но женщина остановила его. Марк! Как же она забыла про него? Может, он сможет ей помочь. Если, конечно, хоть что-то про этот кулон знает.
— Марк, подожди…
Тот остановился и, не поворачиваясь к Кристи лицом, буркнул:
— Чего?
Со стороны такая его реакция могла показаться странной, но женщину это ничуть не смутило: высокомерие Азарова-младшего ни для кого не было секретом. По этой причине парень мало с кем общался, только в случае крайней необходимости, а друзей не имел вовсе. О том, что истинной причиной такого поведения был стресс, полученный еще в детстве, почти никто не знал. Кристи была в числе посвященных — Рат не считал нужным хранить чужие секреты и с радостью «слил» ей информацию. Но в целом Марк был вполне адекватным. Ну нелюдим, так что с того? Поэтому она сразу решила, что не будет обращать внимания на его выпады.
— Марк, глянь сюда, — с этими словами она вынула из кармана украшение.
Парень нехотя повернулся, увидел у Кристи кулон, с жадностью потянулся было за ним, но тут же отдернул руку. Как обжегся. Жест этот не остался незамеченным.
— Ты видел его, да? Это из комнаты Лоры, — женщина пристально смотрела на Марка, ожидая ответа или хотя бы какой-то реакции.
— С чего бы? — он насупился, во взгляде читалось плохо скрываемое раздражение.
— Вы же дружили, и ты мог бы…
— Не мог! С чего вы все взяли, что я что-то бы мог?! При чем тут вообще я?! — голос парня неожиданно сорвался на крик, а в глазах блеснули слезы.
Ей вдруг стало стыдно: действительно, Марк вполне мог подумать, что Кристи его в чем-то подозревает. Захотелось тут же объяснить — это не так, просто ей нужна информация об украшении, найденном в комнате убитой девушки.
— Марк, послушай, если ты любил Лору…
Какое тут! Казалось, последняя произнесенная ею фраза совсем вывела парня из себя. Теперь он уже не скрывал своих слез, а голос стал больше походить на истеричное визжание:
— Отстань, отвали, пошла вон отсюда, ищейка! Что тебе от меня надо?! — он разрыдался, по-детски хлюпая носом, и растирая глаза кулаками.
Кристи невольно отметила, что руки у Марка изящные, почти женские, с длинными тонкими пальцами.
Ну вот, только истерики ей тут и не хватало! И что теперь? Успокаивать? Точно, не поможет… Ситуация разрядилась сама собой: Марк, одарив ее напоследок ненавидящим взглядом, повернулся и убежал к себе.
Ладно, сейчас от него все равно ничего не добьешься, придется разговор отложить. И попытать его в присутствии папаши: тот наверняка сможет убедить любимого сыночка, что ничего страшного в ее вопросах нет.
Но все равно обидно, когда тебя называют ищейкой, «тыкают» и прогоняют вон! И кто? Сопливый малец, который сам из себя представляет пустое место!..
Тюрьмы как таковой на станции не было: больше двух, максимум — трех дней ни один из преступивших закон тут не задерживался. Но камера все-таки имелась — под нее приспособили одну из подсобок в тупиковом туннеле, недалеко от заклинившей гермы. Чтоб не тратиться на лишнюю охрану, тут же устроили и оружейку. Правда, арсенал был невелик, но количество вооружения с лихвой компенсировалось качеством, и можно было не сомневаться — гарнизон станции не только легко сможет продержаться до подхода основных сил с Площади Мужества, но и дать хороший отлуп незваным гостям.
Кристи потрепала по плечу дремавшего дежурного. В другой раз она бы не преминула напугать соню, но сегодня было не до шуток. Да парень и сам струхнул: вскочил, завертел головой, не понимая, видимо, что с ним и где находится. Зрелище было забавным. Но это — если только не знать, что на дежурство он заступил вчера вечером, отработав смену где-нибудь в мастерской, а завтра с утра — опять на работу. Что поделать — лишних людей у них не было, а воинская повинность касалась всех.
Кристи попросила отпереть замок. Раньше она никогда не заходила внутрь, ограничиваясь беседой через решетку. Но тут был случай особый, и на быстрое окончание разговора рассчитывать не приходилось. В последний момент подумалось: вдруг она ошибается, и перед ней — не жертва невольного оговора, а маньяк, от которого можно ожидать чего угодно? Но было уже поздно: дверь открылась, и Кристи ничего не оставалось, как зайти в помещение.
Все убранство камеры составляло отхожее ведро в углу и засаленный матрас, на котором, поджав ноги к животу и натянув на голову воротник свитера, спал Векс. Кристи поежилась: в подсобке было более чем прохладно. Да и амбре стояло еще то…
За эти два дня Векс отоспался на всю жизнь. Сначала все его существо восстало против чудовищных обвинений. Дай ему тогда слово, спроси, что и как, — он бы, захлебываясь слюной, выложил все в надежде на оправдание. Но, попав в камеру и поразмыслив, понял — оправдания ни к чему не приведут, он обречен. Да, если сказать по совести, окажись он на месте этих людей, тоже вряд ли поверил в его историю. Все складывалось одно к одному, и все — против него. И кому надо разбираться, когда убийца — вот он, бери тепленького. К тому же — чужак, пришлый. Одно только было непонятно: каким образом они так быстро вышли на него? Но дежурный в прошлую смену попался словоохотливый, он-то и рассказал Вексу про Грина с его необычными способностями. И про то, что тот никогда не ошибается… Глупо как-то все получилось. Но что теперь жалеть? Знать, судьба такая… Чтоб не доводить себя мрачными мыслями до исступления (попробуйте-ка не думать о смерти в ожидании казни!), Векс решил: буду спать. Правда, исполнить задуманное удалось не сразу — мешал холод и мерзкий запах. Но усталость взяла свое — утром он даже не отреагировал, когда принесли скудный завтрак.