Свидетель
Шрифт:
Моя машина стояла на улице, с другой стороны дома. Надвинув шляпу поглубже, я беззвучно двинулся по влажному мху, зашел за угол террасы и остановился как вкопанный.
Прямо передо мной вырос человек с револьвером - меня он не видел. Отражавшийся от ствола тусклый свет, казалось, шел из тумана, был как бы частью его. Человек был внушительных размеров, он стоял неподвижно, чуть привстав на цыпочки.
Очень медленно подняв правую руку, я расстегнул две верхние пуговицы пальто, полез внутрь, достал пистолет тридцать восьмого
Человек шевельнулся, поднес леаую руку к лицу. Затянулся прикрытой ладонью сигаретой. Вспыхнувший свет мельком осветил тяжелый подбородок, широкие темные ноздри и короткий агрессивный нос мужчины, привычного к драке.
Потом человек бросил сигарету, наступил на нее, и тут позади меня раздались звуки быстрых, легких шагов. Обернуться я не успел.
Что-то свистнуло в воздухе, и я вырубился.
4
Придя в себя, я ощутил холод, сырость и сильнейшую головную боль. За правым ухом нащупывалась мягкая шишка, которая не кровоточила. Должно быть, меня оглушили чем-то тупым.
Поднявшись на ноги, я увидел, что лежу в нескольких метрах от дороги, между двумя мокрыми от тумана деревьями. Сзади на ботинки налипла грязь. Меня оттащили с тропинки, но не слишком далеко.
Я порылся в карманах. Все было на месте, кроме пистолета, который, конечно, исчез.
Побродив в тумане и немного успокоившись, я вышел к глухой стене дома, окруженного пальмами. У входа шипел и искрился старинный дуговой фонарь. Здесь-то я и оставил свой "мармон" двадцать пятого года выпуска, которым все еще пользовался как средством передвижения.
Я влез в него, предварительно вытерев сиденье полотенцем, кое-как завел мотор и двинулся по пустой улице с заброшенной трамвайной колеей посередине.
Я выехал на главную магистраль Лас Олиндаса бульвар Де Казенс, названный, между прочим, именем человека, который много лет назад построил дом Каналеса; потом пошли какие-то домишки, закрытые, словно вымершие, магазины, бензоколонки, наконец, аптека, в этот час еще открытая.
Возле нее стоял автомобиль. Я припарковался сзади, выбрался из машины и подошел к приоткрытой двери. У стойки сидел человек без шляпы и беседовал с продавцом в синем халате. Я шагнул было, чтобы войти, но остановился и еще раз взглянул на машину у обочины.
Это был "бьюик", видимо, при дневном свете, зеленый. Впереди на тонких никелированных выступах торчали два янтарных яйцевидных подфарника. Стекло у водительского окна было опущено. Я сходил к своей машине за фонариком, вернулся и посветил на щиток с укрепленными на нем водительскими правами на имя Лу Н. Харджера. Я тут же выключил фонарик,
Я вошел в аптеку. Сбоку была полка со спиртным, и человек в синем халате продал мне бутылку виски "Канадиан клаб", которую я тут же откупорил и поставил на стойку. Рядом стоял добрый десяток табуреток, но я уселся рядом с человеком без шляпы. Не поворачиваясь, он стал пристально рассматривать меня в зеркало.
Я заказал чашку черного кофе и добавил туда большую порцию виски. Выпил, подождал, пока не согреюсь. Потом оглядел человека без шляпы.
Ему было лет двадцать восемь. Редкие волосы, здоровое и румяное лицо, вполне честные глаза, грязные руки. Серый вельветовый пиджак с металлическими пуговицами и брюки не в тон. Похоже было, что зарабатывал он не так уж много.
– Там на улице ваши колеса?
– спросил я небрежно и негромко.
Он замер. Губы у него плотно сжались, отвести глаза от моих глаз в зеркале ему удалось с трудом.
– Брата,- ответил он после паузы.
– Выпить хотите? Ваш брат - мой старый приятель.
Он нерешительно кивнул, проглотил слюну, колеблясь, протянул руку к бутылке, но в конце концов взял ее и плеснул спиртное в свою чашку. Выпил он кофе залпом. Потом выудил смятую пачку сигарет, сунул сигарету в зубы дважды попытался зажечь спичку о ноготь большого пальца, но у него ничего не вышло. Зажег он ее все-таки о стойку, закурил, затянулся и небрежно выпустил дым, не очень удачно изображая беззаботность.
Придвинувшись поближе, я спокойно заметил:
– Может, все еще и обойдется.
– Ara... А в чем дело-то?
Продавец сдвинулся в нашу сторону. Я заказал еще кофе. Взяв из рук продавца чашку, я уставился на него и сверлил взглядом, пока он не отошел к витрине и не повернулся к нам спиной. Я снова добавил виски в кофе и отпил глоток. Глядя в спину продавцу, небрежно сказал:
– У. хозяина этой машины нет братьев. Парень весь сжался, но ко мне повернулся.
– Думаете, краденая?
– Нет.
– Не думаете, что краденая?
– Нет. Мне просто нужно знать, в чем дело.
– Вы сыщик?
– Сыщик. Да вы не волнуйтесь, вам ничего не будет. Он глубоко затянулся и поболтал ложечкой в пустой чашке.
– Я из-за этого могу работу потерять,- медленно сказал он.- Но мне сотня долларов не помешает. Я таксист.
– Я догадался,- заметил я. Он удивленно взглянул на меня.
– Выпейте еще и выкладывайте - воры не ставят краденые машины на главной улице и потом не рассиживаются аптеках.
Продавец вернулся и замаячил возле нас, протирая тряпкой кофеварку. Наступило тяжелое молчание. Продавец положил тряпку, снова ушел вглубь, за перегородку, и начал вызывающе насвистывать.
Парень налил еще виски и выпил, многозначительно кивнув мне.
– Ладно, слушайте. Я привез пассажира и должен был его подождать. Тут подъезжают в "бьюике" парень с девушкой, и парень предлагает мне сотню за то, что я отдам ему свою фуражку и позволю уехать в город на моем такси. Мне велено поболтаться здесь часок, потом отвезти его колымагу к отелю "Карийон" на бульваре Таун. Там меня будет ждать моя машина. Сотню он мне дал.